О приходе
Миссионерское служение
«Если увидишь, что кто-нибудь грязнее всех нечистых и лукавее всех лукавых людей, не проявляй желания осудить его - и не будешь оставлен Богом».
Преподобный Нил Синайский
На рубеже III–IV веков по Р.Х., когда в египетской пустыне совершал свои подвиги преподобный Павел Фивейский, о нем не говорили ни в собраниях христиан, ни тем более язычники. Никто не знал о жизни этого человека. Для общества она оставалась неизвестной, а значит, с точки зрения внешней, формальной, – вполне безполезной. Только по особому откровению Божию о преподобном отце узнал святой Антоний Великий.
Случилось это в 341 году. Тогда преподобному Павлу Фивейскому было 113 лет, 91 из которых он провел в абсолютном одиночестве, неустанно молясь Богу в пустыне.
Когда преподобный Антоний жил со своими учениками в Египетской пустыне, ему пришло однажды на мысль, что нет еще другого инока, который бы был так совершен, как он, нет никого, кто поселился бы раньше его в пустыне и избрал столь уединенную жизнь. Он сам рассказывал впоследствии, что когда подумал так, то услышал в видении голос, который говорил:
– Антоний! есть один раб Божий, который пришел сюда прежде тебя и который совершеннее, чем ты. Если хочешь, можешь найти его в отдаленной пустыне; только ступай к нему скорее, пока он не отошел к Господу.
Услышав это и придя в себя, старец тотчас взял свой посох и поспешил в пустыню, пламенно желая поскорее найти того, о ком ему было открыто. Был полдень, и стало так жарко, что от солнечного зноя раскалились даже камни; старец изнемогал телом, но дух его был бодр, и он не думал возвращаться назад с предпринятого пути. Хотя он и не знал, куда далее идти, но сохранял твердость и говорил:
– Я верю, что Бог покажет мне, как обещал, Своего раба.
Проходя по этой суровой и недоступной пустыне, старец не видел ничего, кроме следов зверей; пробыв в пути уже второй день и проведя вторую ночь в молитве, он не знал, куда направиться далее. На рассвете; третьего дня он увидел вдруг волчицу, которая шла по краю горы и выла. Следуя за ней издалека, он подошел к пещере, в которой жил Святой угодник Божий Павел. Пещера преп. Павла, на горе Холзим, в прямую линию от горы Антония отстоит не более, как на четыре версты, но она отделена столь высокою и крутою стеною, что обход вокруг нее очень продолжителен, почему преп. Антонию и пришлось употребить на весь путь около двух дней.
Старец пришел в радость при виде пещеры; но обитатель ее, заметив приближение Антония, запер дверь. Подойдя, старец постучал, но ответа не было, и он продолжал стоять снаружи и безуспешно стучать. Видя, что ему не отворяют двери, он упал на землю пред входом в пещеру и молился до самого шестого часа, чтобы сподобиться ему войти внутрь и увидеть того, кого он отыскал с таким трудом.
Святой говорил:
– Отопри мне, раб Христов, отопри! ведь ты знаешь, кто я, откуда и зачем пришел, ибо тебе открыл то Бог. Знаю я и сам, что недостоин видеть твое святое лицо, тем не менее, не уйду отсюда, пока не увижу тебя. Не скрывай же себя, если тебя открыл мне Бог: ты принимаешь зверей, – зачем же отвергаешь человека? Я нашел тебя после долгих поисков, и вот стучу, чтобы ты отпер мне. Если же ты не отопрешь, то я умру на твоем пороге, и ты похоронишь здесь труп мой.
Многое и другое говорил он ему со слезами и укорял его за суровость.
Тогда угодник Божий отвечал ему изнутри пещеры и сказал:
– Можно ли просить с угрозами, или укорять со слезами? Ты удивляешься, что я не отпираю тебе; это – потому, что ты хвалишься, что пришел умирать здесь.
С такими словами святой отпер дверь, и они обняли друг друга и облобызались, называя один другого по имени, потому что каждому из них Бог открыл имя другого.
Когда они сели, преподобный Антоний сказал.
– Радуйся, Павел, избранный сосуд и огненный столп, житель сей пустыни!
Святой Павел отвечал:
– Хорошо, что ты пришел, солнце, просвящающее всю вселенную, наставник спасаемых, уста Божии, населивший пустыню и прогнавший из нее диявола! Но зачем ты предпринял такой великий труд, идя ко мне, грешному и ничтожному человеку? Вот ты видишь пред собою дряхлого старца, беспорядочно покрытого сединами, видишь человека, готового обратиться в прах и тление. Но любовь не знает препятствий, – и ты пришел; скажи же мне, прошу тебя, – как живут теперь люди, в каком положении находится мир? есть ли все еще идолопоклонники, и вместе с тем, не продолжаются ли гонения на верующих?
– Твоими молитвами, – отвечал Антоний, – мир находится в благополучии, гонения прекратились, и Церковь прославляет Истинного Бога; но так как ты упомянул о гонениях, то прошу тебя, – расскажи мне, ради Бога, о себе и открой, по какой причине ты ушел из мира в эту далекую пустыню?
– Я родился в Фиваиде, – начал свой рассказ Святой Павел, – и у меня была сестра; которую родители еще при жизни своей выдали замуж. Будучи сами православными, они, дав мне светское образование, наставили меня и в истинах православной веры. Умирая, они разделили между нами свое богатое имение. По смерти их, муж моей сестры, из лихоимства, задумал присвоить себе следующую мне часть имущества и вознамерился предать меня, как христианина, на мучение нечестивому князю, чтобы, погубив меня, таким образом, завладеть моим наследством. Царем был тогда Декий. Он преследовал всех христиан, и от страха пред измышляемыми им жестокими мучениями трепетала вся Фиваида.
В то время был взят нечестивыми гонителями один христианский юноша. Его долго мучили, чтобы склонить к отречению от веры Христовой, но – напрасно. Наконец, его привели в цветущий и душистый сад и, положив навзничь на роскошную постель, привязали к ней мягкими веревками его руки и ноги. Когда все ушли из сада, то пустили туда к юноше одну молодую девушку, чтобы она соблазнила его на грех. Бесстыдная девица обнимала и целовала юношу, всячески стараясь обольстить его.
Что же сделал доблестный страдалец, после того как уже претерпел столько мучений? – Видя себя в опасности плотского прельщения, он откусил зубами язык и выплюнул его в лицо блудницы; страшною болью он поборол в себе страсть, оплевал кровью лицо и одежды развратницы, сам же, с помощью благодати Христовой, устоял в чистоте.
Другого юношу, оставшегося твердым в христианской вере, после многих мучений обнажили и, вымазав все тело медом, поставили его со связанными в плечах руками на солнечный зной; думали, что, жалимый пчелами, осами и шершнями, он не стерпит и согласится на принесение идольской жертвы. Но мужественный страдалец, хотя все тело его было искусано и покрыто кровью до такой степени, что он утратил даже образ человеческий, не отрекся, однако, от Христа.
Видя все это, а также – и все более возрастающую злобу мужа моей сестры, которой не могли укротить ни слезы сестры, ни родство, я оставил ему все и убежал в эту пустыню. С помощью Божией, я постепенно дошел до сего места. Найдя эту пещеру с источником воды внутри ее, я понял, что Сам Господь назначил мне здесь место обитания. Я поселился здесь и живу, питаясь финиками и изготовляя себе одежду из листьев.
Когда Святой рассказывал это, вдруг прилетел ворон, держа в клюве хлеб; тихо положив пред ними хлеб, он улетел и скрылся в воздухе.
Видя изумление блаженного Антония, Святой Павел сказал:
– Это Господь многомилостивый и человеколюбивый послал обед нам, Своим рабам. Вот уже шестьдесят лет я получаю полхлеба. Но по случаю твоего прихода Христос Господь удвоил дар и послал Своим воинам целый хлеб.
Взяв этот хлеб, великие угодники Божии стали просить друг друга благословить и преломить его, каждый поставляя другого выше себя по чести. Святой Павел хотел почтить преподобного Антония, как гостя, преподобный же Антоний – святого Павла, как хозяина дома и старшего по возрасту; и долго они с любовью спорили между собой.
Наконец, блаженный Павел взял хлеб с одного края, а другой вложил в руки
преподобному Антонию: хлеб тотчас сам переломился посредине, и каждый получил свою половину.
Сев у источника, рабы Христовы ели и насытились; потом они напились из этого источника, имевшего чистую и весьма приятную воду. По совершении благодарственной молитвы, они снова сели и пробеседовали всю ночь до утра.
С наступлением дня, Святой Павел сказал авве Антонию:
– Я давно, брат мой, знал, что ты обитаешь в этой пустыне, и хотел бы, живя с тобою, вместе служить нашему Владыке. Но так как пришло время моей кончины, которой я всегда ждал с радостью, желая «разрешиться и быть со Христом» (Фил.1:23), то Господь и послал тебя ко мне, чтобы ты схоронил мое смиренное тело и предал землю земле.
Услышав это, Антоний воскликнул со слезами:
– Не оставляй меня, отец мой, одного, но возьми меня с собою!
– Тебе нужно не о себе заботиться, – отвечал святой Павел, – но о благе ближнего, если для тебя благо было бы в том, чтобы, освободившись от тягости плоти, последовать за Агнцем на небеса, то польза прочей братии требует, чтобы ты пока еще наставлял и укреплял их. Прошу тебя, сходи поскорее в свой монастырь и принеси подаренную тебе епископом Афанасием мантию, чтобы покрыть ею мое тело.
Святой Павел просил об этом не потому, что нуждался в мантии. Он не заботился о том, нагим или покрытым будет схоронено в земле его тленное тело, которое он одевал столько времени финиковыми листьями; он хотел лишь того, чтобы его душа разлучилась с телом в безмолвии уединения, поэтому он и отсылал от себя преподобного Антония в монастырь.
Антоний был очень удивлен тем, что услышал об Афанасии и о мантии. Видя в Павле как бы Самого Христа и почитая пребывающего в нем Бога, он не осмелился более возражать ему; долго молча и со слезами он целовал его очи, и руки и потом поспешил исполнить приказание: против своего желания отправился в монастырь, изнемогая телом, но духом побеждая немощи своей старости. Когда он подходил к своей кельи, два ученика встретили его и спросили:
– Где ты пробыл столько времени, отец наш?
– Горе мне, дети мои, – отвечал Антоний, – горе мне грешному, мнимому иноку. Сам я только называюсь иноком, но видел того, кто поистине, есть Илия, Иоанн в пустыне; я поистине видел Павла в раю.
Ученики хотели услышать об этом подробнее и стали просить его, чтобы он рассказал. Антоний же, закрывая уста рукою, сказал:
– Для всякой вещи есть время: время говорить, и время молчать (Еккл.3:1–7).
И захватив с собою мантию, нисколько не отдохнув, не взяв с собою даже пищи на дорогу, он вышел и снова поспешно отправился в пустыню, чтобы застать еще в живых святого Павла, ибо боялся, как бы, в случае замедления, тот не умер без него.
На другой день часу в третьем, находясь в пути, авва Антоний увидел в воздухе, чины Ангелов и соборы пророков и апостолов, а посреди их – душу святого Павла, которая, блистая более, чем солнце, восходила на небо. Святой Антоний, упав на землю, посыпал свою голову песком и с рыданиями восклицал:
– Зачем ты, Павел, оставил меня? зачем уходишь без последнего целования? – Так
долго я не знал тебя, и так скоро, когда узнал, ты оставляешь меня!
Впоследствии блаженный Антоний рассказывал, что прошел потом остальную часть пути с такою скоростью, как будто бы летал на крыльях по воздуху, так что от быстрой ходьбы даже не чувствовал земли под своими ногами.
Скоро он достиг пещеры и, войдя в нее, увидел святого стоящим на коленах с простертыми вверх руками и вверх же обращенным лицом. Думая, что он жив и молится, стал вместе с ним на молитву и Антоний. Прошел час, и, так как от святого Павла не было слышно ни слов, ни вздохов молитвенных, блаженный Антоний подошел к нему ближе и, увидев, что он уже мертв, понял, что тело святого мужа и по смерти воздает поклоненье Богу, пред Лицом Которого все живо. Долго он плакал и рыдал, целуя святое тело преподобного; потом обвил его принесенною с собою мантиею и по христианскому обычаю начал петь употребляемые при погребении псалмы.
Но он не мог придумать, как ему совершить погребенье святого, так как не принес с собою заступа, чтобы вырыть могилу.
– Возвращаться ли в монастырь за орудием? – размышлял он – но туда три дня пути. Здесь ли оставаться? но без заступа я не могу сделать ничего. – Останусь я лучше здесь и умру, как должно, испустив последнее дыханье близ Твоего, Христе, воина.
Когда он думал об этом, вдруг из глубины пустыни приходят два льва, рыкая и как бы плача о потере святого. Антоний сначала несколько испугался, но потом, когда увидел, что кроткие, подобно агнцам, звери лежат у тела святого и жалостно рыкают, точно плачут, дивился кротости этих зверей. Они же начали когтями своими рыть землю и, выкопав яму значительной глубины, снова припали к телу святого с сильным рыканьем, как бы прощаясь с ним; потом, подойдя к преподобному Антонию, стали лизать руки и ноги его, как бы прося благословения и молитвы.
Преподобный, видя, что и звери преклоняются пред Богом, славил Христа и говорил:
– Господи, – без Твоей воли не падают на землю ни лист с дерева и ни одна птица, – дай, как Ты знаешь, благословенье Свое этим зверям.
Потом, указывая рукою на пустыню, он велел зверям уйти туда.
Когда они скрылись, авва Антоний похоронил честное тело святого и преподобного отца Павла, первого пустынножителя, скончавшегося 113 лет от роду.
Всю следующую за погребением ночь преподобный Антоний провел над могилою святого в слезах и молитве; с наступлением же утра, отправился обратно в свой монастырь, захватив с собою сплетенную из финиковых листьев одежду святого. Придя в свою обитель, он подробно рассказал обо всем своим ученикам, в назидание их; одежду же святого Павла он берег и чтил настолько, что надевал ее только два раза в год: в праздник святой Пасхи и в Пятидесятницу.
Монастырь Павла Фивейского расположен недалеко от Каира в Аравийской пустыне. Построен над пещерой в пятом столетии, где веком раньше жил отшельник. Первые иноки были греко-католики. На обитель неоднократно нападали бедуины. С шестнадцатого по семнадцатое столетие монастырь пустовал. В начале восемнадцатого века, благодаря Папе Александрийскому Иоанну XVI началось восстановление.
Основные строения – это четыре красивых храма:
- стены украшены фресками, на потолке изображены страусиные яйца;
- в одном из храмов находится позолоченный образ Иоанна Крестителя;
- на территории обители родник Святого Павла, мельница, булочные.
«Преподобный Павел не основал ни одной обители, но вскоре после его кончины явилось много подражателей его жизни, которые покрыли пустыню монастырями. Он считается если не основателем, то праотцем православного монашества и весьма почитаем всеми Православными Церквами.
Жизнь этого святого, невзирая на то, что с формальной точки зрения является далекой для нас, практически недостигаемой, всё же по своему внутреннему содержанию очень близка и важна. Особенно в сегодняшнее время. Время, когда подвиг внутренний, незаметный, кроткий, подвиг маленького человека кажется столь скромным и неприметным, что им с легкостью пренебрегают перед возможностью в очередной раз заняться проблемами глобальной геополитики, быть в курсе всех событий и идейных течений.
В этих обстоятельствах очень важно вспомнить подвиг преподобного Павла Фивейского. Его духовные усилия, мирового значения подвиг имел только один вектор – борьба с грехом, подступающим к рубежам собственной души. Тем не менее, этот вектор оказался действительно важным и определяющим не только для него, но и для всего христианского монашества, всей Церкви.
«Время очень сложное. Скопилось много пепла, мусора, равнодушия – и для того, чтобы всё это улетело, нужно, чтобы сильно подуло», – говорил о нашем времени преподобный старец Паисий Святогорец. Кажется, что наступило время, когда просто невозможно оставаться равнодушным. И это действительно так. Равнодушие, обманчивая безмятежность сегодня могут стоить слишком дорого. Однако вопрос о выборе христианского ответа, христианского действия остается открытым.
Мы часто пытаемся разобраться в событиях внешних, пытаемся найти ответ в правильной идеологии, политической линии, но всё это в конечном итоге не приносит мир. В личной жизни мы нередко стремимся обосновать ту или иную позицию Божественной Правдой и не получаем должного ответа, не находим справедливости, к которой, казалось бы, стремимся.
В Евангелии от Луки есть очень красноречивый момент: «Некто из народа сказал Ему: Учитель! скажи брату моему, чтобы он разделил со мною наследство. Он же сказал человеку тому: кто поставил Меня судить или делить вас?» (Лк. 12:13–14).
Господь может войти в нашу жизнь, в жизнь общества только через двери нашей души. Он не замедлит прийти, если мы скажем Ему: «Господи, войди в мое сердце и сотвори суд Свой; войди в мою жизнь и направи ее, потому что я слишком много доверял себе».
С таким желанием – желанием суда внутреннего – некогда убежал в пустыню преподобный Павел – и Господь через него посетил многих верных. Так же задолго до преподобного призывали Бога святые три отрока в печи Вавилонской: «Благословен Ты, Господи Боже отцов наших, хвально и прославлено имя Твое вовеки. Ибо праведен Ты во всем, что соделал с нами, и все дела Твои истинны и пути Твои правы, и все суды Твои истинны. Ты совершил истинные суды во всем, что навел на нас и на святый град отцов наших Иерусалим, потому что по истине и по суду навел Ты всё это на нас за грехи наши. Ибо согрешили мы, и поступили беззаконно, отступив от Тебя, и во всем согрешили. Заповедей Твоих не слушали и не соблюдали их, и не поступали, как Ты повелел нам, чтобы благо нам было. И всё, что Ты навел на нас, и всё, что Ты соделал с нами, соделал по истинному суду» (Дан.3:26–31).
И Господь посетил верных рабов, а через них – посетил Свой народ.
И нам нужно много и с болью молиться, чтобы Бог вмешался в происходящее.
К этому пути нас призывает безмолвная жизнь преподобного Павла, ставшая светом для мира. К такому ответу на вызовы суетной действительности призывал нас и преподобный Паисий Святогорец: «Судьба мира зависит от нескольких человек, но Бог еще удерживает тормоз. Нам нужно много и с болью молиться, чтобы Бог вмешался в происходящее, станем жить духовно… Будьте со Христом, живите согласно с Его заповедями. Оставьте страсти, чтобы пришла Божественная Благодать. И если войдет в нас добрая обезпокоенность (где мы находимся и что нам предстоит встретить), то это нам очень поможет принять необходимые меры и приготовиться. Давайте жить более духовно, быть более дружными, помогать тем, у кого есть боль, помогать бедным с любовью, с болью, с добротой. Давайте молиться, чтобы появились добрые люди».
От нашего выбора, от нашей борьбы на подступах собственной души зависит действительно много. Нельзя этим пренебрегать, нельзя здесь быть беззаботным. «Несмотря на это брожение, – говорил старец Паисий. – я чувствую в себе некое утешение, некую уверенность. Масличное дерево, может быть, и засохло, но оно даст новые побеги. Есть часть христиан, в которых почивает Бог. Есть еще люди Божии, люди молитвы, и Добрый Бог терпит нас и снова приведет всё в порядок. Эти люди молитвы оставляют нам надежду»».
Тропарь преподобному Павлу Фивейскому, глас 4-й:
В тебе отче известно спасеся еже по образу: приим бо крест, последовал еси Христу, и дея учил еси презирати убо плоть, преходит бо, прилежати же о души, вещи безсмертней; темже и со Ангелы срадуется, преподобне Иоанне, дух твой.
Кондак преподобному Павлу Фивейскому, глас 3:
Яко светило незаходящее мысленнаго Солнца, сошедшеся, днесь восхвалим в песнех: возсиял бо еси сущим во тьме неразумия, вся возводя к Божественней высоте, фивеев украшение, Павле преподобне, отцев и постников твердое основание.
Величание:
Ублажаем тя, преподобне отче Павле, и чтим святую память твою, наставниче монахов и собеседниче Ангелов.
Молитва (стихиры на «Господи воззвах»):
Начало добродетельныя явился еси небоходныя яве стези, треблаженне Павле, жительства мирови: ибо восхождения духовная положил еси добре в души твоей, имиже краю прикоснулся еси добродетелей воздержанием и болезньми многими.
Преподобне отче Павле, моли Бога о нас.
Преподобный Нил Синайский
На рубеже III–IV веков по Р.Х., когда в египетской пустыне совершал свои подвиги преподобный Павел Фивейский, о нем не говорили ни в собраниях христиан, ни тем более язычники. Никто не знал о жизни этого человека. Для общества она оставалась неизвестной, а значит, с точки зрения внешней, формальной, – вполне безполезной. Только по особому откровению Божию о преподобном отце узнал святой Антоний Великий.
Случилось это в 341 году. Тогда преподобному Павлу Фивейскому было 113 лет, 91 из которых он провел в абсолютном одиночестве, неустанно молясь Богу в пустыне.
Когда преподобный Антоний жил со своими учениками в Египетской пустыне, ему пришло однажды на мысль, что нет еще другого инока, который бы был так совершен, как он, нет никого, кто поселился бы раньше его в пустыне и избрал столь уединенную жизнь. Он сам рассказывал впоследствии, что когда подумал так, то услышал в видении голос, который говорил:
– Антоний! есть один раб Божий, который пришел сюда прежде тебя и который совершеннее, чем ты. Если хочешь, можешь найти его в отдаленной пустыне; только ступай к нему скорее, пока он не отошел к Господу.
Услышав это и придя в себя, старец тотчас взял свой посох и поспешил в пустыню, пламенно желая поскорее найти того, о ком ему было открыто. Был полдень, и стало так жарко, что от солнечного зноя раскалились даже камни; старец изнемогал телом, но дух его был бодр, и он не думал возвращаться назад с предпринятого пути. Хотя он и не знал, куда далее идти, но сохранял твердость и говорил:
– Я верю, что Бог покажет мне, как обещал, Своего раба.
Проходя по этой суровой и недоступной пустыне, старец не видел ничего, кроме следов зверей; пробыв в пути уже второй день и проведя вторую ночь в молитве, он не знал, куда направиться далее. На рассвете; третьего дня он увидел вдруг волчицу, которая шла по краю горы и выла. Следуя за ней издалека, он подошел к пещере, в которой жил Святой угодник Божий Павел. Пещера преп. Павла, на горе Холзим, в прямую линию от горы Антония отстоит не более, как на четыре версты, но она отделена столь высокою и крутою стеною, что обход вокруг нее очень продолжителен, почему преп. Антонию и пришлось употребить на весь путь около двух дней.
Старец пришел в радость при виде пещеры; но обитатель ее, заметив приближение Антония, запер дверь. Подойдя, старец постучал, но ответа не было, и он продолжал стоять снаружи и безуспешно стучать. Видя, что ему не отворяют двери, он упал на землю пред входом в пещеру и молился до самого шестого часа, чтобы сподобиться ему войти внутрь и увидеть того, кого он отыскал с таким трудом.
Святой говорил:
– Отопри мне, раб Христов, отопри! ведь ты знаешь, кто я, откуда и зачем пришел, ибо тебе открыл то Бог. Знаю я и сам, что недостоин видеть твое святое лицо, тем не менее, не уйду отсюда, пока не увижу тебя. Не скрывай же себя, если тебя открыл мне Бог: ты принимаешь зверей, – зачем же отвергаешь человека? Я нашел тебя после долгих поисков, и вот стучу, чтобы ты отпер мне. Если же ты не отопрешь, то я умру на твоем пороге, и ты похоронишь здесь труп мой.
Многое и другое говорил он ему со слезами и укорял его за суровость.
Тогда угодник Божий отвечал ему изнутри пещеры и сказал:
– Можно ли просить с угрозами, или укорять со слезами? Ты удивляешься, что я не отпираю тебе; это – потому, что ты хвалишься, что пришел умирать здесь.
С такими словами святой отпер дверь, и они обняли друг друга и облобызались, называя один другого по имени, потому что каждому из них Бог открыл имя другого.
Когда они сели, преподобный Антоний сказал.
– Радуйся, Павел, избранный сосуд и огненный столп, житель сей пустыни!
Святой Павел отвечал:
– Хорошо, что ты пришел, солнце, просвящающее всю вселенную, наставник спасаемых, уста Божии, населивший пустыню и прогнавший из нее диявола! Но зачем ты предпринял такой великий труд, идя ко мне, грешному и ничтожному человеку? Вот ты видишь пред собою дряхлого старца, беспорядочно покрытого сединами, видишь человека, готового обратиться в прах и тление. Но любовь не знает препятствий, – и ты пришел; скажи же мне, прошу тебя, – как живут теперь люди, в каком положении находится мир? есть ли все еще идолопоклонники, и вместе с тем, не продолжаются ли гонения на верующих?
– Твоими молитвами, – отвечал Антоний, – мир находится в благополучии, гонения прекратились, и Церковь прославляет Истинного Бога; но так как ты упомянул о гонениях, то прошу тебя, – расскажи мне, ради Бога, о себе и открой, по какой причине ты ушел из мира в эту далекую пустыню?
– Я родился в Фиваиде, – начал свой рассказ Святой Павел, – и у меня была сестра; которую родители еще при жизни своей выдали замуж. Будучи сами православными, они, дав мне светское образование, наставили меня и в истинах православной веры. Умирая, они разделили между нами свое богатое имение. По смерти их, муж моей сестры, из лихоимства, задумал присвоить себе следующую мне часть имущества и вознамерился предать меня, как христианина, на мучение нечестивому князю, чтобы, погубив меня, таким образом, завладеть моим наследством. Царем был тогда Декий. Он преследовал всех христиан, и от страха пред измышляемыми им жестокими мучениями трепетала вся Фиваида.
В то время был взят нечестивыми гонителями один христианский юноша. Его долго мучили, чтобы склонить к отречению от веры Христовой, но – напрасно. Наконец, его привели в цветущий и душистый сад и, положив навзничь на роскошную постель, привязали к ней мягкими веревками его руки и ноги. Когда все ушли из сада, то пустили туда к юноше одну молодую девушку, чтобы она соблазнила его на грех. Бесстыдная девица обнимала и целовала юношу, всячески стараясь обольстить его.
Что же сделал доблестный страдалец, после того как уже претерпел столько мучений? – Видя себя в опасности плотского прельщения, он откусил зубами язык и выплюнул его в лицо блудницы; страшною болью он поборол в себе страсть, оплевал кровью лицо и одежды развратницы, сам же, с помощью благодати Христовой, устоял в чистоте.
Другого юношу, оставшегося твердым в христианской вере, после многих мучений обнажили и, вымазав все тело медом, поставили его со связанными в плечах руками на солнечный зной; думали, что, жалимый пчелами, осами и шершнями, он не стерпит и согласится на принесение идольской жертвы. Но мужественный страдалец, хотя все тело его было искусано и покрыто кровью до такой степени, что он утратил даже образ человеческий, не отрекся, однако, от Христа.
Видя все это, а также – и все более возрастающую злобу мужа моей сестры, которой не могли укротить ни слезы сестры, ни родство, я оставил ему все и убежал в эту пустыню. С помощью Божией, я постепенно дошел до сего места. Найдя эту пещеру с источником воды внутри ее, я понял, что Сам Господь назначил мне здесь место обитания. Я поселился здесь и живу, питаясь финиками и изготовляя себе одежду из листьев.
Когда Святой рассказывал это, вдруг прилетел ворон, держа в клюве хлеб; тихо положив пред ними хлеб, он улетел и скрылся в воздухе.
Видя изумление блаженного Антония, Святой Павел сказал:
– Это Господь многомилостивый и человеколюбивый послал обед нам, Своим рабам. Вот уже шестьдесят лет я получаю полхлеба. Но по случаю твоего прихода Христос Господь удвоил дар и послал Своим воинам целый хлеб.
Взяв этот хлеб, великие угодники Божии стали просить друг друга благословить и преломить его, каждый поставляя другого выше себя по чести. Святой Павел хотел почтить преподобного Антония, как гостя, преподобный же Антоний – святого Павла, как хозяина дома и старшего по возрасту; и долго они с любовью спорили между собой.
Наконец, блаженный Павел взял хлеб с одного края, а другой вложил в руки
преподобному Антонию: хлеб тотчас сам переломился посредине, и каждый получил свою половину.
Сев у источника, рабы Христовы ели и насытились; потом они напились из этого источника, имевшего чистую и весьма приятную воду. По совершении благодарственной молитвы, они снова сели и пробеседовали всю ночь до утра.
С наступлением дня, Святой Павел сказал авве Антонию:
– Я давно, брат мой, знал, что ты обитаешь в этой пустыне, и хотел бы, живя с тобою, вместе служить нашему Владыке. Но так как пришло время моей кончины, которой я всегда ждал с радостью, желая «разрешиться и быть со Христом» (Фил.1:23), то Господь и послал тебя ко мне, чтобы ты схоронил мое смиренное тело и предал землю земле.
Услышав это, Антоний воскликнул со слезами:
– Не оставляй меня, отец мой, одного, но возьми меня с собою!
– Тебе нужно не о себе заботиться, – отвечал святой Павел, – но о благе ближнего, если для тебя благо было бы в том, чтобы, освободившись от тягости плоти, последовать за Агнцем на небеса, то польза прочей братии требует, чтобы ты пока еще наставлял и укреплял их. Прошу тебя, сходи поскорее в свой монастырь и принеси подаренную тебе епископом Афанасием мантию, чтобы покрыть ею мое тело.
Святой Павел просил об этом не потому, что нуждался в мантии. Он не заботился о том, нагим или покрытым будет схоронено в земле его тленное тело, которое он одевал столько времени финиковыми листьями; он хотел лишь того, чтобы его душа разлучилась с телом в безмолвии уединения, поэтому он и отсылал от себя преподобного Антония в монастырь.
Антоний был очень удивлен тем, что услышал об Афанасии и о мантии. Видя в Павле как бы Самого Христа и почитая пребывающего в нем Бога, он не осмелился более возражать ему; долго молча и со слезами он целовал его очи, и руки и потом поспешил исполнить приказание: против своего желания отправился в монастырь, изнемогая телом, но духом побеждая немощи своей старости. Когда он подходил к своей кельи, два ученика встретили его и спросили:
– Где ты пробыл столько времени, отец наш?
– Горе мне, дети мои, – отвечал Антоний, – горе мне грешному, мнимому иноку. Сам я только называюсь иноком, но видел того, кто поистине, есть Илия, Иоанн в пустыне; я поистине видел Павла в раю.
Ученики хотели услышать об этом подробнее и стали просить его, чтобы он рассказал. Антоний же, закрывая уста рукою, сказал:
– Для всякой вещи есть время: время говорить, и время молчать (Еккл.3:1–7).
И захватив с собою мантию, нисколько не отдохнув, не взяв с собою даже пищи на дорогу, он вышел и снова поспешно отправился в пустыню, чтобы застать еще в живых святого Павла, ибо боялся, как бы, в случае замедления, тот не умер без него.
На другой день часу в третьем, находясь в пути, авва Антоний увидел в воздухе, чины Ангелов и соборы пророков и апостолов, а посреди их – душу святого Павла, которая, блистая более, чем солнце, восходила на небо. Святой Антоний, упав на землю, посыпал свою голову песком и с рыданиями восклицал:
– Зачем ты, Павел, оставил меня? зачем уходишь без последнего целования? – Так
долго я не знал тебя, и так скоро, когда узнал, ты оставляешь меня!
Впоследствии блаженный Антоний рассказывал, что прошел потом остальную часть пути с такою скоростью, как будто бы летал на крыльях по воздуху, так что от быстрой ходьбы даже не чувствовал земли под своими ногами.
Скоро он достиг пещеры и, войдя в нее, увидел святого стоящим на коленах с простертыми вверх руками и вверх же обращенным лицом. Думая, что он жив и молится, стал вместе с ним на молитву и Антоний. Прошел час, и, так как от святого Павла не было слышно ни слов, ни вздохов молитвенных, блаженный Антоний подошел к нему ближе и, увидев, что он уже мертв, понял, что тело святого мужа и по смерти воздает поклоненье Богу, пред Лицом Которого все живо. Долго он плакал и рыдал, целуя святое тело преподобного; потом обвил его принесенною с собою мантиею и по христианскому обычаю начал петь употребляемые при погребении псалмы.
Но он не мог придумать, как ему совершить погребенье святого, так как не принес с собою заступа, чтобы вырыть могилу.
– Возвращаться ли в монастырь за орудием? – размышлял он – но туда три дня пути. Здесь ли оставаться? но без заступа я не могу сделать ничего. – Останусь я лучше здесь и умру, как должно, испустив последнее дыханье близ Твоего, Христе, воина.
Когда он думал об этом, вдруг из глубины пустыни приходят два льва, рыкая и как бы плача о потере святого. Антоний сначала несколько испугался, но потом, когда увидел, что кроткие, подобно агнцам, звери лежат у тела святого и жалостно рыкают, точно плачут, дивился кротости этих зверей. Они же начали когтями своими рыть землю и, выкопав яму значительной глубины, снова припали к телу святого с сильным рыканьем, как бы прощаясь с ним; потом, подойдя к преподобному Антонию, стали лизать руки и ноги его, как бы прося благословения и молитвы.
Преподобный, видя, что и звери преклоняются пред Богом, славил Христа и говорил:
– Господи, – без Твоей воли не падают на землю ни лист с дерева и ни одна птица, – дай, как Ты знаешь, благословенье Свое этим зверям.
Потом, указывая рукою на пустыню, он велел зверям уйти туда.
Когда они скрылись, авва Антоний похоронил честное тело святого и преподобного отца Павла, первого пустынножителя, скончавшегося 113 лет от роду.
Всю следующую за погребением ночь преподобный Антоний провел над могилою святого в слезах и молитве; с наступлением же утра, отправился обратно в свой монастырь, захватив с собою сплетенную из финиковых листьев одежду святого. Придя в свою обитель, он подробно рассказал обо всем своим ученикам, в назидание их; одежду же святого Павла он берег и чтил настолько, что надевал ее только два раза в год: в праздник святой Пасхи и в Пятидесятницу.
Монастырь Павла Фивейского расположен недалеко от Каира в Аравийской пустыне. Построен над пещерой в пятом столетии, где веком раньше жил отшельник. Первые иноки были греко-католики. На обитель неоднократно нападали бедуины. С шестнадцатого по семнадцатое столетие монастырь пустовал. В начале восемнадцатого века, благодаря Папе Александрийскому Иоанну XVI началось восстановление.
Основные строения – это четыре красивых храма:
- стены украшены фресками, на потолке изображены страусиные яйца;
- в одном из храмов находится позолоченный образ Иоанна Крестителя;
- на территории обители родник Святого Павла, мельница, булочные.
«Преподобный Павел не основал ни одной обители, но вскоре после его кончины явилось много подражателей его жизни, которые покрыли пустыню монастырями. Он считается если не основателем, то праотцем православного монашества и весьма почитаем всеми Православными Церквами.
Жизнь этого святого, невзирая на то, что с формальной точки зрения является далекой для нас, практически недостигаемой, всё же по своему внутреннему содержанию очень близка и важна. Особенно в сегодняшнее время. Время, когда подвиг внутренний, незаметный, кроткий, подвиг маленького человека кажется столь скромным и неприметным, что им с легкостью пренебрегают перед возможностью в очередной раз заняться проблемами глобальной геополитики, быть в курсе всех событий и идейных течений.
В этих обстоятельствах очень важно вспомнить подвиг преподобного Павла Фивейского. Его духовные усилия, мирового значения подвиг имел только один вектор – борьба с грехом, подступающим к рубежам собственной души. Тем не менее, этот вектор оказался действительно важным и определяющим не только для него, но и для всего христианского монашества, всей Церкви.
«Время очень сложное. Скопилось много пепла, мусора, равнодушия – и для того, чтобы всё это улетело, нужно, чтобы сильно подуло», – говорил о нашем времени преподобный старец Паисий Святогорец. Кажется, что наступило время, когда просто невозможно оставаться равнодушным. И это действительно так. Равнодушие, обманчивая безмятежность сегодня могут стоить слишком дорого. Однако вопрос о выборе христианского ответа, христианского действия остается открытым.
Мы часто пытаемся разобраться в событиях внешних, пытаемся найти ответ в правильной идеологии, политической линии, но всё это в конечном итоге не приносит мир. В личной жизни мы нередко стремимся обосновать ту или иную позицию Божественной Правдой и не получаем должного ответа, не находим справедливости, к которой, казалось бы, стремимся.
В Евангелии от Луки есть очень красноречивый момент: «Некто из народа сказал Ему: Учитель! скажи брату моему, чтобы он разделил со мною наследство. Он же сказал человеку тому: кто поставил Меня судить или делить вас?» (Лк. 12:13–14).
Господь может войти в нашу жизнь, в жизнь общества только через двери нашей души. Он не замедлит прийти, если мы скажем Ему: «Господи, войди в мое сердце и сотвори суд Свой; войди в мою жизнь и направи ее, потому что я слишком много доверял себе».
С таким желанием – желанием суда внутреннего – некогда убежал в пустыню преподобный Павел – и Господь через него посетил многих верных. Так же задолго до преподобного призывали Бога святые три отрока в печи Вавилонской: «Благословен Ты, Господи Боже отцов наших, хвально и прославлено имя Твое вовеки. Ибо праведен Ты во всем, что соделал с нами, и все дела Твои истинны и пути Твои правы, и все суды Твои истинны. Ты совершил истинные суды во всем, что навел на нас и на святый град отцов наших Иерусалим, потому что по истине и по суду навел Ты всё это на нас за грехи наши. Ибо согрешили мы, и поступили беззаконно, отступив от Тебя, и во всем согрешили. Заповедей Твоих не слушали и не соблюдали их, и не поступали, как Ты повелел нам, чтобы благо нам было. И всё, что Ты навел на нас, и всё, что Ты соделал с нами, соделал по истинному суду» (Дан.3:26–31).
И Господь посетил верных рабов, а через них – посетил Свой народ.
И нам нужно много и с болью молиться, чтобы Бог вмешался в происходящее.
К этому пути нас призывает безмолвная жизнь преподобного Павла, ставшая светом для мира. К такому ответу на вызовы суетной действительности призывал нас и преподобный Паисий Святогорец: «Судьба мира зависит от нескольких человек, но Бог еще удерживает тормоз. Нам нужно много и с болью молиться, чтобы Бог вмешался в происходящее, станем жить духовно… Будьте со Христом, живите согласно с Его заповедями. Оставьте страсти, чтобы пришла Божественная Благодать. И если войдет в нас добрая обезпокоенность (где мы находимся и что нам предстоит встретить), то это нам очень поможет принять необходимые меры и приготовиться. Давайте жить более духовно, быть более дружными, помогать тем, у кого есть боль, помогать бедным с любовью, с болью, с добротой. Давайте молиться, чтобы появились добрые люди».
От нашего выбора, от нашей борьбы на подступах собственной души зависит действительно много. Нельзя этим пренебрегать, нельзя здесь быть беззаботным. «Несмотря на это брожение, – говорил старец Паисий. – я чувствую в себе некое утешение, некую уверенность. Масличное дерево, может быть, и засохло, но оно даст новые побеги. Есть часть христиан, в которых почивает Бог. Есть еще люди Божии, люди молитвы, и Добрый Бог терпит нас и снова приведет всё в порядок. Эти люди молитвы оставляют нам надежду»».
Тропарь преподобному Павлу Фивейскому, глас 4-й:
В тебе отче известно спасеся еже по образу: приим бо крест, последовал еси Христу, и дея учил еси презирати убо плоть, преходит бо, прилежати же о души, вещи безсмертней; темже и со Ангелы срадуется, преподобне Иоанне, дух твой.
Кондак преподобному Павлу Фивейскому, глас 3:
Яко светило незаходящее мысленнаго Солнца, сошедшеся, днесь восхвалим в песнех: возсиял бо еси сущим во тьме неразумия, вся возводя к Божественней высоте, фивеев украшение, Павле преподобне, отцев и постников твердое основание.
Величание:
Ублажаем тя, преподобне отче Павле, и чтим святую память твою, наставниче монахов и собеседниче Ангелов.
Молитва (стихиры на «Господи воззвах»):
Начало добродетельныя явился еси небоходныя яве стези, треблаженне Павле, жительства мирови: ибо восхождения духовная положил еси добре в души твоей, имиже краю прикоснулся еси добродетелей воздержанием и болезньми многими.
Преподобне отче Павле, моли Бога о нас.
