О приходе
Миссионерское служение
Мученики Евстратий, Авксентий, Евгений, Мардарий и Орест Севастийские
Около 305 года, в эпоху безжалостных Диоклетиановых гонений, по всей Римской империи, не исключая самых отдаленных ее окраин, земля обильно орошалась кровью мучеников. Повсюду христиане, кем бы они ни были, должны были выбирать между отступничеством и мученической смертью.
В ту пору в армянском городе Сатале в Малой, или Римской, Армении жил знатный и богатый человек по имени Евстратий, носивший титул дукса и занимавший должность советника и главы императорских нотариев города. Он до времени хранил в тайне свою принадлежность к христианской Церкви. Возымев в душе желание, по примеру других мучеников и исповедников, удостоиться неувядаемого мученического венца, он все же мысленно содрогался при мысли об ожидавших его истязаниях, сомневаясь, достанет ли ему сил и мужества выдержать все муки и не отступиться от истинной веры. Желая узнать, благословляет ли его Господь на этот подвиг, он вручил свой пояс, знак высокой должности, одному из слуг, велев возложить его на церковный алтарь и посмотреть, не будет ли первым человеком, вошедшим в святилище и взявшим пояс, досточтимый пресвитер по имени Авксентий.
Когда именно так и случилось, Евстратий, воодушевленный этим знамением, оставил всякий страх перед теми, кто имеет власть лишь над телом (Мф.10:28). Он пригласил всех друзей и близких разделить его радость и устроил большой пир, на котором объявил гостям, что собирается вскоре обрести нетленное сокровище.
На следующий день, когда дука Лисий велел привести к себе на суд христианских узников, Евстратий внезапно также предстал перед ним, исповедал себя христианином и заявил, что желает разделить их участь. Весьма изумившись, судья велел снять с Евстратия знаки его сана и, раздев донага, бить бичами, а затем привести к себе на допрос. После этого, подвешенный за руки над жаровней с раскаленными угольями, мученик был снова подвергнут бичеванию. Все это время святой оставался настолько безразличным к боли, как будто истязали вовсе не его тело.
Евстратий возблагодарил Лисия за доставленную ему великую радость, сказав:
- Теперь я знаю, что я – храм Божий и что Святой Дух обитает во мне!
Тогда его кровоточащие раны были политы уксусом и посыпаны солью, но в тот же вечер христианин чудесным образом получил исцеление.
Пораженный стойкостью мученика и зримым вмешательством Божественной благодати, один из его сограждан и подчиненных, по имени Евгений, исполнившись дерзновения, вышел к судье и в свою очередь изъявил желание пострадать вместе с Евстратием и прочими мучениками.
Когда рано утром всех узников повели в Никополь, Лисий, глумясь над Евстратием, велел почтить его сан, обув в сандалии, пробитые острыми гвоздями. Через два дня изнурительного пути мученики прибыли в Араураку, родной город Евстратия. Там святого случайно узнал местный житель по имени Мардарий.
Потрясенный столь великим самоотречением и ободряемый призывами жены, Мардарий попрощался со своими двумя детьми, вручил семью заботам одного из друзей и предал себя в руки стражников. Он с радостью присоединился к тем, кто пожелал быть верным Христу даже до смерти.
Пресвитер Авксентий первым предстал перед Лисием. После недолгого суда его отвели в лесную чащу и там обезглавили, оставив тело на съедение зверям. Однако драгоценные мощи мученика с помощью Божией были вскоре обнаружены в лесу благочестивыми христианами, а на его отрубленную голову указал им ворон.
Следом за Авксентием перед судьей предстал Мардарий, который на все задаваемые ему вопросы отвечал только одно: «Я – христианин!» Тогда судья приказал повесить его вниз головой, пронзив лодыжки ног, и забить до смерти раскаленными металлическими прутьями. Незадолго до смерти Мардарий произнес молитву, ежедневно читаемую в Православной Церкви: «Владыко Боже, Отче Вседержителю, Господи Сыне Единородный, Иисусе Христе и Святый Душе, Едино Божество, Едина Сила, помилуй мя, грешного, и имиже веси судьбами спаси мя недостойного раба Твоего, яко благословен еси во веки веков. Аминь».
Когда Евгений в свою очередь предстал перед тираном, его твердость и исполненные решимости слова привели того в неописуемую ярость. Он велел отрезать мученику язык и кисти рук, а затем изувечить его тело тяжелыми батогами, обрекая на мучительную смерть. Завершив расправу, Лисий отправился наблюдать за тренировкой своих солдат. Когда один из воинов, молодой новобранец по имени Орест, статный и крепкий телом юноша, метнул копье, тиран заметил блеснувший у него на шее золотой нательный крест. На вопрос дуки юноша без всяких колебаний ответил, что является христианином. Немедленно взятый под стражу, он был затем отправлен вместе с Евстратием к правителю Севастии Агриколаю, поскольку Лисий опасался новыми казнями восстановить против себя многочисленное христианское население Никополя.
Прибыв в Севастию после пятидневного перехода, Евстратий предстал перед правителем, желавшим вызвать его на диспут. Обладая обширными познаниями в различных предметах, доблестный христианин без труда доказал противнику бессмысленность языческих культов и бесплодность эллинской философии. Затем в немногих, но полных силы словах он описал благой Промысл Божий о людях от начала времен и рассказал о том, как Господь явил им Свое милосердие, послав на землю Своего Единородного Сына, Иисуса Христа. Однако же Агриколай, оставаясь непреклонным перед всеми доводами Евстратия, утверждал, что тот обязан безусловно повиноваться императору во всем и что, отказываясь поклоняться богам, признанным государственной религией, он заслуживает смерти.
После этого правитель велел привести Ореста и положить его на раскаленное железное ложе, дабы заставить Евстратия быть свидетелем жестокой казни. Устрашившись поначалу ожидавших его страшных мук, Орест, ободряемый Евстратием на подвиг, решительно шагнул навстречу мученической смерти, воскликнув: «Господи, предаю душу мою в руки Твои!»
Ночью, перед казнью, Евстратия тайно посетил в темнице епископ Севастийский святой Власий и обещал исполнить его последнюю волю и доставить мощи всех пяти мучеников в Араураку. Помолившись вместе с Евстратием и преподав ему утешительную беседу, епископ совершил Божественную литургию. Когда Евстратий принимал Святое Причастие, мрачный застенок внезапно озарился ослепительным светом и глас с неба произнес: «Евстратий, ты мужественно сражался, прими же теперь свой венец!» Пав ниц, мученик вознес горячую молитву Господу, прося укрепить его дух и послать силы для последнего испытания.
Поднявшись затем на ноги, он смело направился к пылающей печи, осенил ее крестным знамением и вошел внутрь, воспевая Господу благодарственную песнь, как некогда три отрока иудейских в Вавилоне (Дан.3).
На протяжении последующих веков и в наши дни пять честных мучеников не перестают совершать чудеса по молитвам и прошениям христиан через свои мощи, иконы и даже своим непосредственным явлением.
Вот одно из преданий о подобном чуде.
Близ Константинополя был монастырь, называемый Олимпом, в котором была устроена церковь во имя святых пяти мучеников: Евстратия, Авксентия, Евгения, Мардария и Ореста. И издавна утвердился обычай, чтобы на праздник в память святых мучеников приходили в этот монастырь император и патриарх и жертвовали, сколько нужно, на пропитание инокам. Ибо основателем монастыря было заповедано, чтобы монахи его не занимались ни сельскими работами, ни возделывянием винограда, но, предавшись совершенно предстательству святых мучеников, заботились бы только о своем спасении. И так как иноки строго хранили эту заповедь основателя, то святые мученики никогда не переставали заботиться о нуждах монастырских. Но милость Божия обычно бывает неразлучна с испытанием, дабы сделалось более очевидным то, что надеющиеся на Бога и взыскующие Его не лишатся всякого блага более, чем полагающиеся на свое богатство.
И вот общий Промыслитель о всех Бог, желая еще более прославить посвященное страстотерпцам Его место и посетить Своею милостью в лишениях и скорбях подвизающихся здесь их почитателей, устроил так, что во время праздника поднялась с моря страшная буря и был сильный дождь и холод, так что из города на праздник никто не прибыл.
Иноки обители, отпевши вечерню и канон, были в унынии, так как им было совершенно нечего есть и даже укоряли святых мучеников, говоря пред их иконою:
– Наутро мы уйдем отсюда и разойдемся, кто куда, искать себе пропитания.
Когда наступили сумерки, привратник пришел к игумену и сказал:
– Благослови, отче, привести к тебе человека, прибывшего от царя с двумя нагруженными верблюдами.
Игумен дал благословение, и к нему вошел какой-то благолепный муж и сказал:
– Царь прислал вам съестных припасов и вина.
Иноки, сотворив молитву, внесли присланное, и все ели и пили, а оставшееся отложили про запас. И еще не успели они разойтись по келлиям, привратник опять вошел и сказал, что прибыл посланный от царицы, который и был введен и объявил игумену, что царица прислала им отборной рыбы и десять золотых монет. Посланный не успел еще окончить своих слов, как опять вошел привратник и доложил, что явился человек от патриарха. Когда нового посланного ввели, он отдал игумену церковные сосуды, говоря: «Патриарху благоугодно завтра служить здесь литургию».
Игумен, обратившись к пришедшим, сказал:
– Что Богу угодно, то Он и сотворит. А вы – переночуете здесь, или сейчас же уйдете?
Они отвечали:
– Если нам найдется место, то останемся здесь до утра. Игумен велел поместить их на церковной паперти и, отпускал их на ночь, спросил их имена.
Прибывший от царя назвал себя Авксентием, от царицы – Евгением, а принесший сосуд от патриарха – Мардарием.
Во время пения утрени, в церковь вошли два мужа. После кафизм игумен велел читать, что положено, о страданиях святых мучеников, но иноки говорили:
– Не будем читать: ведь никто не пришел из города на праздник.
Тогда неизвестный муж, вошедший в церковь, сказал:
– Дайте мне книгу, я прочту.
Ему дали, и, когда он дошел до того места, где написано: «Евстратий был обут в железные сапоги с острыми гвоздями», – он вздохнул и ударил в церковный пол жезлом, который был у него в руке, – и воткнувшийся в пол жезл произрастил от себя ветви и превратился в дерево.
Стоявшие сзади поняли, кого они видят, и спросили:
– Для себя ли ты сделал это, Евстратий?
– Нет, – ответил он: бывшие страдания мои ничтожны в сравнении с наградой за них; сделано же это для того, чтобы праздник наш не остался без приходящих из города.
И лишь только он сказал это, все пять стали невидимы. А игумен, прийдя из церкви, нашел монастырский погреб полным хлеба и рыбы, и все опустевшие сосуды – полными вина. О совершившемся чуде поспешили известить царя и патриарха, которые прибыли в обитель и все прославили Бога и восхвалили святых Его мучеников. Обращенный же в дерево жезл разделили и раздавали на благословение, и в день тот были многие исцеления недужных по молитвам святых страстотерпцев.
МЫСЛИ СВТ. ФЕОФАНА ЗАТВОРНИКА
(Евр.4:1–13; Лк.21:12–19)
«И будете ненавидимы всеми за имя Мое» (Лк.21:17). Кто вдохнет в себя хоть мало духа мира, тот становится холодным к христианству и его требованиям. Равнодушие это переходит в неприязнь, когда долго в нем остаются не опамятываясь, и особенно когда при этом захватят откуда-либо частицу превратных учений. Дух мира с превратными учениями – дух, неприязненный Христу: он антихристов; расширение его – расширение враждебных отношений к христианскому исповеданию и христианским порядкам жизни.
Кажется, вокруг нас деется что-то подобное. Пока ходит повсюду только худое рыкание; но не дивно, что скоро начнется и прореченное Господом: «возложат на вас руки... и будут гнать вас ... преданы будете ... и умертвят вас» (Лк.21:12, 16). Дух антихристовский всегда один; что было вначале, то будет и теперь, в другой, может быть, форме, но в том же значении. Как же быть? «В терпении вашем стяжите души ваши» (Лк.21:19). Терпи с твердым словом исповедания истины в устах и в сердце.
Тропарь мученикам Евстратию, Авксентию, Евгению, Мардарию и Оресту Севастийским, глас 4:
Мученик всечестных светлость, пяточисленных страстотерпцев воспоем, славу земных презревших, солнца светлаго Евстратия, премудраго витию со страдальцы, на огнь и муки дерзнувших за всех Царя Христа и от Престола Того славы почестьми венцев обдаренных. Тех молитвами, Христе Боже, спаси души наша.
Кондак мученику Евстратию, глас 2:
Светильник явился еси светлейший во тьме неведения седящим, страстотерпче: верою бо яко копием обложився, врагов шатания не убоялся еси Евстратие, риторов сый благоязычнейший.
Другой кондак мученику Евстратию, глас 3:
Витийствуя пред пребеззаконнующими божественная, биения претерпел еси мужественнейшим сердцем, облистал еси богознаменьми пречудне, угасил еси возвышенный прелести пламен. Сего ради тя чествуем всеблаженне мучениче Христов Евстратие.
Величание:
Величаем вас, страстотерпцы святии Евстратие, Авксентие, Евгение, Мардарие и Оресте, и чтим честныя страдания ваша, яже за Христа претерпели есте.
Святии мученицы Евстратие, Авксентие, Евгение, Мардарие и Оресте, молите Бога о нас.
Около 305 года, в эпоху безжалостных Диоклетиановых гонений, по всей Римской империи, не исключая самых отдаленных ее окраин, земля обильно орошалась кровью мучеников. Повсюду христиане, кем бы они ни были, должны были выбирать между отступничеством и мученической смертью.
В ту пору в армянском городе Сатале в Малой, или Римской, Армении жил знатный и богатый человек по имени Евстратий, носивший титул дукса и занимавший должность советника и главы императорских нотариев города. Он до времени хранил в тайне свою принадлежность к христианской Церкви. Возымев в душе желание, по примеру других мучеников и исповедников, удостоиться неувядаемого мученического венца, он все же мысленно содрогался при мысли об ожидавших его истязаниях, сомневаясь, достанет ли ему сил и мужества выдержать все муки и не отступиться от истинной веры. Желая узнать, благословляет ли его Господь на этот подвиг, он вручил свой пояс, знак высокой должности, одному из слуг, велев возложить его на церковный алтарь и посмотреть, не будет ли первым человеком, вошедшим в святилище и взявшим пояс, досточтимый пресвитер по имени Авксентий.
Когда именно так и случилось, Евстратий, воодушевленный этим знамением, оставил всякий страх перед теми, кто имеет власть лишь над телом (Мф.10:28). Он пригласил всех друзей и близких разделить его радость и устроил большой пир, на котором объявил гостям, что собирается вскоре обрести нетленное сокровище.
На следующий день, когда дука Лисий велел привести к себе на суд христианских узников, Евстратий внезапно также предстал перед ним, исповедал себя христианином и заявил, что желает разделить их участь. Весьма изумившись, судья велел снять с Евстратия знаки его сана и, раздев донага, бить бичами, а затем привести к себе на допрос. После этого, подвешенный за руки над жаровней с раскаленными угольями, мученик был снова подвергнут бичеванию. Все это время святой оставался настолько безразличным к боли, как будто истязали вовсе не его тело.
Евстратий возблагодарил Лисия за доставленную ему великую радость, сказав:
- Теперь я знаю, что я – храм Божий и что Святой Дух обитает во мне!
Тогда его кровоточащие раны были политы уксусом и посыпаны солью, но в тот же вечер христианин чудесным образом получил исцеление.
Пораженный стойкостью мученика и зримым вмешательством Божественной благодати, один из его сограждан и подчиненных, по имени Евгений, исполнившись дерзновения, вышел к судье и в свою очередь изъявил желание пострадать вместе с Евстратием и прочими мучениками.
Когда рано утром всех узников повели в Никополь, Лисий, глумясь над Евстратием, велел почтить его сан, обув в сандалии, пробитые острыми гвоздями. Через два дня изнурительного пути мученики прибыли в Араураку, родной город Евстратия. Там святого случайно узнал местный житель по имени Мардарий.
Потрясенный столь великим самоотречением и ободряемый призывами жены, Мардарий попрощался со своими двумя детьми, вручил семью заботам одного из друзей и предал себя в руки стражников. Он с радостью присоединился к тем, кто пожелал быть верным Христу даже до смерти.
Пресвитер Авксентий первым предстал перед Лисием. После недолгого суда его отвели в лесную чащу и там обезглавили, оставив тело на съедение зверям. Однако драгоценные мощи мученика с помощью Божией были вскоре обнаружены в лесу благочестивыми христианами, а на его отрубленную голову указал им ворон.
Следом за Авксентием перед судьей предстал Мардарий, который на все задаваемые ему вопросы отвечал только одно: «Я – христианин!» Тогда судья приказал повесить его вниз головой, пронзив лодыжки ног, и забить до смерти раскаленными металлическими прутьями. Незадолго до смерти Мардарий произнес молитву, ежедневно читаемую в Православной Церкви: «Владыко Боже, Отче Вседержителю, Господи Сыне Единородный, Иисусе Христе и Святый Душе, Едино Божество, Едина Сила, помилуй мя, грешного, и имиже веси судьбами спаси мя недостойного раба Твоего, яко благословен еси во веки веков. Аминь».
Когда Евгений в свою очередь предстал перед тираном, его твердость и исполненные решимости слова привели того в неописуемую ярость. Он велел отрезать мученику язык и кисти рук, а затем изувечить его тело тяжелыми батогами, обрекая на мучительную смерть. Завершив расправу, Лисий отправился наблюдать за тренировкой своих солдат. Когда один из воинов, молодой новобранец по имени Орест, статный и крепкий телом юноша, метнул копье, тиран заметил блеснувший у него на шее золотой нательный крест. На вопрос дуки юноша без всяких колебаний ответил, что является христианином. Немедленно взятый под стражу, он был затем отправлен вместе с Евстратием к правителю Севастии Агриколаю, поскольку Лисий опасался новыми казнями восстановить против себя многочисленное христианское население Никополя.
Прибыв в Севастию после пятидневного перехода, Евстратий предстал перед правителем, желавшим вызвать его на диспут. Обладая обширными познаниями в различных предметах, доблестный христианин без труда доказал противнику бессмысленность языческих культов и бесплодность эллинской философии. Затем в немногих, но полных силы словах он описал благой Промысл Божий о людях от начала времен и рассказал о том, как Господь явил им Свое милосердие, послав на землю Своего Единородного Сына, Иисуса Христа. Однако же Агриколай, оставаясь непреклонным перед всеми доводами Евстратия, утверждал, что тот обязан безусловно повиноваться императору во всем и что, отказываясь поклоняться богам, признанным государственной религией, он заслуживает смерти.
После этого правитель велел привести Ореста и положить его на раскаленное железное ложе, дабы заставить Евстратия быть свидетелем жестокой казни. Устрашившись поначалу ожидавших его страшных мук, Орест, ободряемый Евстратием на подвиг, решительно шагнул навстречу мученической смерти, воскликнув: «Господи, предаю душу мою в руки Твои!»
Ночью, перед казнью, Евстратия тайно посетил в темнице епископ Севастийский святой Власий и обещал исполнить его последнюю волю и доставить мощи всех пяти мучеников в Араураку. Помолившись вместе с Евстратием и преподав ему утешительную беседу, епископ совершил Божественную литургию. Когда Евстратий принимал Святое Причастие, мрачный застенок внезапно озарился ослепительным светом и глас с неба произнес: «Евстратий, ты мужественно сражался, прими же теперь свой венец!» Пав ниц, мученик вознес горячую молитву Господу, прося укрепить его дух и послать силы для последнего испытания.
Поднявшись затем на ноги, он смело направился к пылающей печи, осенил ее крестным знамением и вошел внутрь, воспевая Господу благодарственную песнь, как некогда три отрока иудейских в Вавилоне (Дан.3).
На протяжении последующих веков и в наши дни пять честных мучеников не перестают совершать чудеса по молитвам и прошениям христиан через свои мощи, иконы и даже своим непосредственным явлением.
Вот одно из преданий о подобном чуде.
Близ Константинополя был монастырь, называемый Олимпом, в котором была устроена церковь во имя святых пяти мучеников: Евстратия, Авксентия, Евгения, Мардария и Ореста. И издавна утвердился обычай, чтобы на праздник в память святых мучеников приходили в этот монастырь император и патриарх и жертвовали, сколько нужно, на пропитание инокам. Ибо основателем монастыря было заповедано, чтобы монахи его не занимались ни сельскими работами, ни возделывянием винограда, но, предавшись совершенно предстательству святых мучеников, заботились бы только о своем спасении. И так как иноки строго хранили эту заповедь основателя, то святые мученики никогда не переставали заботиться о нуждах монастырских. Но милость Божия обычно бывает неразлучна с испытанием, дабы сделалось более очевидным то, что надеющиеся на Бога и взыскующие Его не лишатся всякого блага более, чем полагающиеся на свое богатство.
И вот общий Промыслитель о всех Бог, желая еще более прославить посвященное страстотерпцам Его место и посетить Своею милостью в лишениях и скорбях подвизающихся здесь их почитателей, устроил так, что во время праздника поднялась с моря страшная буря и был сильный дождь и холод, так что из города на праздник никто не прибыл.
Иноки обители, отпевши вечерню и канон, были в унынии, так как им было совершенно нечего есть и даже укоряли святых мучеников, говоря пред их иконою:
– Наутро мы уйдем отсюда и разойдемся, кто куда, искать себе пропитания.
Когда наступили сумерки, привратник пришел к игумену и сказал:
– Благослови, отче, привести к тебе человека, прибывшего от царя с двумя нагруженными верблюдами.
Игумен дал благословение, и к нему вошел какой-то благолепный муж и сказал:
– Царь прислал вам съестных припасов и вина.
Иноки, сотворив молитву, внесли присланное, и все ели и пили, а оставшееся отложили про запас. И еще не успели они разойтись по келлиям, привратник опять вошел и сказал, что прибыл посланный от царицы, который и был введен и объявил игумену, что царица прислала им отборной рыбы и десять золотых монет. Посланный не успел еще окончить своих слов, как опять вошел привратник и доложил, что явился человек от патриарха. Когда нового посланного ввели, он отдал игумену церковные сосуды, говоря: «Патриарху благоугодно завтра служить здесь литургию».
Игумен, обратившись к пришедшим, сказал:
– Что Богу угодно, то Он и сотворит. А вы – переночуете здесь, или сейчас же уйдете?
Они отвечали:
– Если нам найдется место, то останемся здесь до утра. Игумен велел поместить их на церковной паперти и, отпускал их на ночь, спросил их имена.
Прибывший от царя назвал себя Авксентием, от царицы – Евгением, а принесший сосуд от патриарха – Мардарием.
Во время пения утрени, в церковь вошли два мужа. После кафизм игумен велел читать, что положено, о страданиях святых мучеников, но иноки говорили:
– Не будем читать: ведь никто не пришел из города на праздник.
Тогда неизвестный муж, вошедший в церковь, сказал:
– Дайте мне книгу, я прочту.
Ему дали, и, когда он дошел до того места, где написано: «Евстратий был обут в железные сапоги с острыми гвоздями», – он вздохнул и ударил в церковный пол жезлом, который был у него в руке, – и воткнувшийся в пол жезл произрастил от себя ветви и превратился в дерево.
Стоявшие сзади поняли, кого они видят, и спросили:
– Для себя ли ты сделал это, Евстратий?
– Нет, – ответил он: бывшие страдания мои ничтожны в сравнении с наградой за них; сделано же это для того, чтобы праздник наш не остался без приходящих из города.
И лишь только он сказал это, все пять стали невидимы. А игумен, прийдя из церкви, нашел монастырский погреб полным хлеба и рыбы, и все опустевшие сосуды – полными вина. О совершившемся чуде поспешили известить царя и патриарха, которые прибыли в обитель и все прославили Бога и восхвалили святых Его мучеников. Обращенный же в дерево жезл разделили и раздавали на благословение, и в день тот были многие исцеления недужных по молитвам святых страстотерпцев.
МЫСЛИ СВТ. ФЕОФАНА ЗАТВОРНИКА
(Евр.4:1–13; Лк.21:12–19)
«И будете ненавидимы всеми за имя Мое» (Лк.21:17). Кто вдохнет в себя хоть мало духа мира, тот становится холодным к христианству и его требованиям. Равнодушие это переходит в неприязнь, когда долго в нем остаются не опамятываясь, и особенно когда при этом захватят откуда-либо частицу превратных учений. Дух мира с превратными учениями – дух, неприязненный Христу: он антихристов; расширение его – расширение враждебных отношений к христианскому исповеданию и христианским порядкам жизни.
Кажется, вокруг нас деется что-то подобное. Пока ходит повсюду только худое рыкание; но не дивно, что скоро начнется и прореченное Господом: «возложат на вас руки... и будут гнать вас ... преданы будете ... и умертвят вас» (Лк.21:12, 16). Дух антихристовский всегда один; что было вначале, то будет и теперь, в другой, может быть, форме, но в том же значении. Как же быть? «В терпении вашем стяжите души ваши» (Лк.21:19). Терпи с твердым словом исповедания истины в устах и в сердце.
Тропарь мученикам Евстратию, Авксентию, Евгению, Мардарию и Оресту Севастийским, глас 4:
Мученик всечестных светлость, пяточисленных страстотерпцев воспоем, славу земных презревших, солнца светлаго Евстратия, премудраго витию со страдальцы, на огнь и муки дерзнувших за всех Царя Христа и от Престола Того славы почестьми венцев обдаренных. Тех молитвами, Христе Боже, спаси души наша.
Кондак мученику Евстратию, глас 2:
Светильник явился еси светлейший во тьме неведения седящим, страстотерпче: верою бо яко копием обложився, врагов шатания не убоялся еси Евстратие, риторов сый благоязычнейший.
Другой кондак мученику Евстратию, глас 3:
Витийствуя пред пребеззаконнующими божественная, биения претерпел еси мужественнейшим сердцем, облистал еси богознаменьми пречудне, угасил еси возвышенный прелести пламен. Сего ради тя чествуем всеблаженне мучениче Христов Евстратие.
Величание:
Величаем вас, страстотерпцы святии Евстратие, Авксентие, Евгение, Мардарие и Оресте, и чтим честныя страдания ваша, яже за Христа претерпели есте.
Святии мученицы Евстратие, Авксентие, Евгение, Мардарие и Оресте, молите Бога о нас.
