О приходе
Миссионерское служение
Священномученик Феодор Колеров, пресвитер, и с ним мученики Анания Бойков и Михаил Болдаков.
Дни памяти:
7 февраля - переходящая - Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской,
29 ноября
Дни памяти:
7 февраля - переходящая - Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской,
29 ноября
Феодор Ксенофонтович Колеров родился в 1882 году в селе Семеновском Тверской губернии в семье священника Ксенофонта Захарьевича и его жены Елизаветы Ивановны.
В 1905 году Феодор окончил Тверскую Духовную семинарию и был рукоположен во священника села Ключевого Тверской губернии. В 1911 году он был переведен в село Столбово, а через год стал настоятелем в только что отстроенном Преображенском храме в городе Кимрах Тверской губернии. Своим ревностным служением о. Феодор быстро привлек к себе сердца верующих. Несмотря на молодость, он для своих прихожан стал отцом; и в трудных случаях люди шли к нему за советами. Всех своих прихожан он хорошо знал; знал, кто какой имеет душевный или телесный недуг.
Когда началась Первая мировая война, священник и его жена, Анна Михайловна, возглавили в городе общество помощи фронту - шили для армии одежду и отправляли на фронт посылки. На Пасху и на великие праздники о. Феодор непременно обходил дома всех своих прихожан, обходил и после того, как советская власть стала это запрещать и преследовать. Художественно одаренный человек, ценитель хорошего духовного пения, он приглашал в Преображенскую церковь известных певцов. У него были дружеские отношения с певицей Неждановой и актером Головановым. Артисты исполняли духовные песнопения; эти концерты имели не только просветительское значение, но и благотворительное. В Москве был голод. Многие известные артисты были лишены всяких средств к существованию и голодали. После духовных концертов и пения на службах прихожане приносили им, что у кого было из продуктов. Так о. Феодор помог певцам пережить голодное время.
Советские власти сразу отметили незаурядного священника и его высокий авторитет среди горожан. В начале сентября 1919 года среди других заложников был арестован и о. Феодор. Его обвинили в том, что он «организовал духовный концерт без всяких разрешений на то советских органов». Отец Феодор вскоре был освобожден, но власти не прекращали преследований: отобрали всю мебель, затем наложили контрибуцию, по которой он был обязан выплатить крупную сумму денег, в противном случае угрожали арестом.
1922 год. Голод. Изъятие церковных ценностей, гонение на Православную Церковь, организация советской властью обновленческого движения. До Кимр начали доходить из газетных сообщений известия об обновленцах. Пришло несколько номеров журнала «Живая Церковь», в которых толковалось о возрождении древних церковных традиций.
Наконец пришло известие, что в Москве собирается съезд духовенства. Отец Феодор, который всегда интересовался событиями церковной жизни, отправился в Москву, чтобы лично увидеть, чем будет заниматься съезд духовенства, какие обсуждать проблемы.
Съезд был назначен на 6 августа, к этому времени в Москву съехалось около двухсот участников, большей частью священников, прибывших из самых разных епархий России. Понаблюдав за приготовлениями, о. Феодор захотел попасть и на сам съезд, чтобы видеть его работу, но выяснилось, что на съезд будут допущены только члены группы «Живой Церкви». Любопытство превозмогло благоразумие, и священник, чтобы попасть на съезд, записался живоцерковником. Здесь о. Феодор попал в атмосферу, какая была в революционный семнадцатый год, когда говорилось много речей, строилось множество планов и рождалось много ложных надежд. При создании съездом комиссий о. Феодора назначили в комиссию социального обеспечения духовенства и так заняли делами, что ему не каждое удавалось теперь посещать заседание съезда.
По окончании работы съезда были назначены уполномоченные по епархиям, в Тверскую назначили священника Раевского. В конце съезда, 16 августа, власти разрешили живоцерковникам отслужить молебен в Успенском соборе, посетить кремлевские святыни, дворцы и оружейную палату. Сразу же после посещения Кремля о. Феодор уехал в Кимры и здесь вскоре получил от священника Раевского извещение, что он, Колеров, назначается уполномоченным Кимрского и Кашинского уездов. Отец Феодор понял это так, что ему поручается ознакомить духовенство с работой московского съезда, а пожелает ли кто из них вступить в группу живоцерковников - это их личное дело.
В конце сентября в Москве среди обновленцев произошел раскол. Страсти и борьба между ними выплеснулись наружу, для всех искренне заблуждающихся стало очевидным, что никакого церковного движения и церковной работы нет. Не о Церкви и не о православии думают вожди обновленческого движения. Увидев все это, о. Феодор ужаснулся и прервал всякие отношения с обновленцами, не отвечал ни на их запросы из Москвы, ни на запросы тверского уполномоченного Раевского. Вскоре он получил письмо из Твери от протоиерея Алексея Бенеманского с вопросами об отношении о. Феодора к обновленчеству. Тот ответил, что отказался от каких бы то ни было реформ до Поместного Российского Собора и желает приехать как можно скорее в Тверь к епископу, чтобы излить перед ним все свои накопившиеся переживания, связанные с обновленчеством. Отец Феодор стал писать исповедь, которую он намеревался передать Тверскому епископу.
В конце октября к о. Феодору приехал из Твери священник Алексей Бенеманский. Почти до утра они беседовали об обновленчестве. Отец Алексей написал после этой беседы епископу Тверскому Петру (Звереву):
«Позволю себе свидетельствовать, что намерение о. Феодора порвать с «Живой Церковью» искренно, да фактически это уже и состоялось. Теперь он выражает готовность возвратить «Живой Церкви» свой членский билет и Раевскому - мандат. Вам он раскаяние принес и принесет еще».
В своем прошении к епископу Петру о. Феодор писал: «Прошу Вас, принять меня в число пастырей Церкви, простить мой грех, совершенный по действу диаволю - разрешить священнослужение, положив... по силам покаяние молитвенное...» Епископ Петр не сразу разрешил о. Феодору служить, поначалу прислав распоряжение о запрещении его в священнослужении. Тот подчинился и сам отвез распоряжение архиерея благочинному, после чего в Преображенском храме стал служить другой священник.
Над душой о. Феодора разразилось бедствие, невыносимо тяжело переживать свое отстранение от престола Господня. Все мысли, чувства, переживания были связаны с Церковью, без нее он не мыслил и жизни, а тут все оборвалось. В середине ноября о. Феодор снова написал епископу, прося его снять запрещение. Запрещение вскоре было снято, и о. Феодор снова стал служить в Преображенском храме.
Между тем гонения на священника, особенно после того, как он снова стал служить, усилились. По распоряжению властей у него были отобраны в церковном доме две самые удобные комнаты и власти предупредили, что вскоре отберут и весь дом, так что пусть священник себе строит другой, чтобы было куда перейти. С большим трудом о. Феодор собрал средства и построил дом, это было уже в 1927 году.
В мае 1929 года власти прислали постановление о закрытии храма. Кимрский городской совет назначил комиссию по изъятию церковного имущества. Отец Феодор сообщил прихожанам о решении властей и объявил, что 19 мая состоится последняя служба. Председатель церковного совета Дмитриев разослал в соседние деревни гонцов объявить об этом всем прихожанам.
19 мая на последней службе храм был полон молящимися. После службы о. Феодор зачитал распоряжение властей о закрытии храма. Он призвал верующих подчиниться этому распоряжению. Решение властей закрыть храм потрясло прихожан, и они не пожелали подчиниться. На следующий день, когда пришла комиссия городского совета описывать церковное имущество, ее встретила толпа и не допустила в церковь.
Прихожане установили дежурство около храма. Иногда собиралась толпа до трехсот человек. В толпе вскоре стали появляться молодые люди, выкрикивавшие провокационные лозунги. Отец Феодор не раз выходил к народу и просил отдать храм, иначе пострадают невиновные. Только через три дня люди начали расходиться.
Отец Феодор, староста храма Анания Бойков и Михаил Болдаков были арестованы.
Михаил Орестович Болдаков был жителем Кимр, брат его служил в Преображенском храме псаломщиком, но сам он не был прихожанином Преображенского храма и в самих Кимрах бывал редко, занимаясь огородным хозяйством в Калужской области. Не было его в Кимрах и в те дни.
Началось следствие. Обвиняемых увезли в Тверскую тюрьму. Их родственники пытались добиться свидания, но все было безуспешно.
Глубокой - ночью обвиняемых перевезли на открытой барже по Волге в Кимры, где должно было слушаться дело. Поскольку делу придавалось большое политическое значение, на процесс были приглашены корреспонденты центральных и московских газет.
«Мы судим не группу верующих, которые якобы были против передачи здания церкви для культурных надобностей и поэтому оказали сопротивление... - писалось впоследствии в этих газетах. - Мы судим нашего... врага...» Процесс был объявлен открытым, но власти заготовили пригласительные билеты, по которым пропускали в зал суда; распространение билетов контролировалось настолько, что никто из родственников подсудимых не был допущен на судебные заседания.
Обвиняемые, несмотря на угрозы обвинителей и враждебное отношение специально подобранной публики, держались мужественно; виновными себя они не признали. 27 октября был зачитан приговор: священник Феодор Колеров, староста Анания Бойков, Михаил Болдаков были приговорены к расстрелу. Адвокаты приговоренных подали кассации.
На время кассации о. Феодора перевели в Москву в Таганскую тюрьму. Ему разрешили ежедневные свидания с родственниками. Жена о. Феодора, Анна Михайловна, предпринимала все, чтобы отхлопотать священника. Ей удалось добиться приема у одного из начальников ГПУ на Большой Лубянке. Анне Михайловне выписали пропуск и провели ее и четырнадцатилетнего сына по коридорам к некой двери и оставили ждать. Время шло, они ждали, но их никто не вызывал. Снова появился тот же сотрудник ГПУ, что привел их сюда, и сказал: "Идите, чего вы ждете". Показал на дверь и ушел. Они вошли. Напротив двери, с левой стороны, стоял большой стол, за которым сидел мужчина, а на коленях у него сидела девушка. Увидев вошедших, он пришел в ярость и закричал на них. Анна Михайловна с сыном упали на колени, она пыталась просить, но он и слушать не стал и выгнал их вон. Вероятно, это и был следователь Червоный, который вел дело о. Феодора.
Анна Михайловна просила о помощи влиятельных знакомых о. Феодора, но тоже безрезультатно. Она обратилась к известной певице, народной артистке Неждановой, которой когда-то о. Феодор помог пережить голодное время. Теперь советская власть благоволила к Антонине Васильевне, и она была вполне устроена. Дверь в квартиру открыла горничная и спросила: "Кто вы?" Не закрывая двери, она произнесла вслух фамилию пришедшей. Отчет о процессе и приговор печатались в газетах, и Антонина Васильевна крикнула из глубины квартиры горничной: "Передайте, что меня нет дома". Анна Михайловна это услышала и уже больше за помощью к ней не обращалась.
20 ноября о. Феодору было объявлено, что смертный приговор утвержден. На полях канонника, бывшего с ним в камере, он написал: «20/Х1, 21/Х1, 22/Х1 - плач три дня». Вся жизнь теперь прошла перед ним. Прошла освещенная светом Христовым, измеренная совершенством заповедей Его. Блаженны алчущие, плачущие о своем недостоинстве и грехах, о своем вящем несовершенстве, ибо они утешатся. «Ныне же будешь со Мною в раю», - ответил Господь раскаявшемуся разбойнику. Но не за грех и не за отступление от Христа приговорен он к смерти. И как утешительно было читать после дней плача слово обетования Господня. «Рече Господь: иже хощет по Мне ити, да отвержется себе и возмет крест свой, и по Мне грядет. Иже бо аще хощет душу свою спасти, погубит ю; а иже погубит душу свою Мене ради и евангелия, той спасет ю...» И от плача духовного, от всеочищающего покаяния, от животворящих слов Господа рождалось в сердце великое благодарение. В три часа ночи с 23 на 24 ноября он записал: «Читаю акафист Иисусу-Сладчайшему».
Он не мог вести дневник, тюремщики все равно бы все уничтожили, но, читая молитвы и песнопения, составленные святыми, он находил в них то, что чувствовал в тот момент сам, и эти строки подчеркивал; так получился дневник его чувств и переживаний, написанный святыми.
29 ноября в утренних газетах было опубликовано, что священник Феодор Колеров, староста Анания Бойков и мирянин Михаил Болдаков расстреляны.
Однако о. Феодор был еще жив, и вечером этого дня ему дали свидание с женой и сыном. Священник вышел к ним худой, изможденный, но совершенно спокойный, внутренне умиротворенный и просветленный. Он знал, что его скоро убьют, знал, что Господь примет его страдания и жертву, знал, что вскоре предстоит встреча с Господом, и, уже как человек не от мира сего, положив руку на голову сына, мирно беседовал с Анной Михаиловной. Когда свидание закончилось и стража отвела о. Феодора в камеру, он написал на обороте фотографии жены имена детей. И подписал: «До свидания общего».
А затем, когда стража пришла вести на расстрел, на первой странице канонника вывел: «29/ХГ — 11 ч. ночи».
После ареста отца Феодора Спасо-Преображенский храм за считанные месяцы был переоборудован под культурный очаг — клуб кустарей. В клубе были оборудованы зрительный зал, читальня, три комнаты для кружковой работы, киноустановка. Кресты с церкви были сняты, главы укорочены, на центральной главе храма была укреплена огромная красная пятиконечная звезда…
Но в новоявленном «культурном очаге» почему-то было не весело. Через несколько лет клуб закрыли, и в освободившихся помещениях был устроен склад зерновых культур. Проходили годы, здание ветшало, требовало ремонта.
В 1947 году, на волне послевоенных «послаблений» церковникам, Преображенский храм в Кимрах был возвращен верующим. Убрали звезду, вернули крест. В храме начались богослужения…
В 1997 году протоиерей Феодор Колеров был прославлен как местночтимый святой Тверской епархии. А в 2000 году юбилейный Архиерейский собор Русской Православной Церкви причислил отца Феодора к лику новомучеников и исповедников Российских.
Сегодня Преображенский храм восстановлен в своем первоначальном виде, он обрел статус собора. В соборе размещены иконы священномученика Феодора Колерова и мучеников Анании Бойкова и Михаила Болдакова. В специальном киоте размещен каноник отца Феодора, который он читал в последние дни жизни в тюрьме. Напротив Преображенского собора установлен поклонный крест.
Имя отца Феодора Колерова носит детский церковный хор при школе искусств №2 г.Кимры. Ежегодно, в ноябре в Кимрах проходят Феодоровские чтения – конференция памяти отца Феодора, в которой принимают участие священнослужители, представители департамента образования администрации Тверской области, руководители городского и районного отделов образования, учителя.
Телеканалом «Российские университеты» был снят документальный фильм о протоиерее Феодоре Колерове с участием сына отца Феодора, Александра. Название фильма повторяет слова, написанные отцом Феодором в тюрьме на обороте фотографии жены – «До свидания общего».
Тропарь, глас 4-й
По слову пророка Давида благолепие Дома Божия паче жизни возлюбившии и от безбожных гонение, заточение и судище претерпевшии, даже до смерти без страха и боязни за веру пострадали есте, святый священномучениче Феодоре со духовными чады своими Михаилом и Ананием, молите Христа Бога и нам сию крепость веры улучити, и поставляти пред славой своей непорочными в радости.
Кондак, глас 8-й
Твердое упование о жизни вечной имея, супруге и чадом своим надписание утешительное о всеобщем воскресении оставив, мужественно вся терпети решивыйся даже до смерти, со други твоими и чады духовными, безумие и немощную дерзость безбожных посрамил еси, мы же недостойнии дерзаем взывати к вам: радуйтеся, святии страстотерпцы и мученицы Христовы Феодоре, Анание и Михаиле, да вашими молитвами дарует Господь храму нашему, граду и отечеству велию милость.
Величание
Величаем вас, священномучениче Феодоре, мученики Анание и Михаиле, и чтим святую память вашу, вы бо молите за нас Христа Бога нашего.
Молитва священномученику Феодору
О избранниче и угодниче Христов, священномучениче Феодоре, Церкве Русския столпе непоколебимый, земли нашея благое прозябение и красный плод, сродников твоих предстателю и наставниче!
Ты во время гонения безбожнаго от сокровищницы души твоея спасительное исповедание Православныя веры изнесл еси, и людем верным пастырь добрый явился еси, душу твою за Христа и Его овцы полагая и лютыя волки далече отгоняя.
Ныне убо призри на нас, недостойных чад твоих, умиленною душею и сокрушенным сердцем тя призывающих.
Умоли Господа Бога, да простит согрешения наша и избавит от адовых уз и вечнаго мучения. Утверди нас в вере святой, научи нас всегда творити волю Божию и хранити заповеди церковныя.
Буди пастырем нашим - правило веры, воином - вождь духовный, болящим - врач изрядный, печальным - утешитель, гонимым - заступник, юным - наставник, всем же благосердый отец и теплый молитвенник, яко да молитвами твоими соблюдется в Православии Святая Русь и непрестанно славится в ней имя Пресвятыя Троицы, Отца и Сына и Святаго Духа во веки веков. Аминь.
Святый священномучениче Феодоре, мученики Анание и Михаиле, молите Бога о нас.
