О приходе
Миссионерское служение
Сегодня, 23 августа Церковь прославляет Новомучеников и исповедников Соловецких.
Прошлое времен заповедной Руси переплетается в этом событии с трагическими страницами истории XX века. По иронии судьбы место подвижничества великих русских святых – Соловецкие острова в Белом море – в годы большевистских репрессий стало местом мученичества для миллионов невинно осужденных людей, насильственно помещенных в нечеловеческие условия, из которых вела только одна дорога – к смерти.
Но как бы ни были жестоки их истязатели, как свет от неугасимой лампады над землей архипелага поднималась к небу молитва о России. И внутренней, духовной свободы на Соловках в годы самых лютых репрессий было больше, чем «на свободе» в СССР.
Соловки... В XVIII преподобным Иовом Анзерским на одном из Соловецких островов – Анзер – был основан Голгофо-Распятский скит. По преданию, святому явилась Пресвятая Богородица и сказала: «Эта гора отныне называется второй Голгофою; на ней будет устроена великая каменная церковь распятия Сына Моего и Господа и учредится скит… Я Сама буду посещать гору и пребуду с вами во веки».
Слова Девы Марии оказались пророческими. Соловки стали воистину славянской «Голгофой» XX века.
Святой остров
«…Соловки – дивный остров молитвенного созерцания, слияния духа временного, человеческого с духом вечным, Господним. Темная опушь пятисотлетних елей наползает на бледную голубизну студеного моря. Между ними лишь тонкая белая лента едва заметного прибоя. Тишь. Покой. Штормы редки на Полуночном море. Тишина царит и в глуби зеленых дебрей, где лишь строгие ели перешептываются с трепетно-нежными – таких нежных нигде, кроме Соловков, нет – невестами-березками.
Шелковистые мхи и густые папоротники кутают их застуженные долгой зимой корни. А грибов-то, грибов! Каких только нет!…» - Такой запомнил природу острова один из немногих, чудом выживших, узников Соловецкого лагеря особого назначения – писатель Борис Ширяев.
Земля, овеянная преданием… В XV веке монах Кирилло-Белозерского монастыря по имени Савватий, ставший отшельником, отплыл на пустынную соловецкую землю вместе со своим сподвижником – монахом Германом. Поселились они возле Секирной Горы, воздвигли крест, поставили келью. Позднее на это место пришел и другой святой подвижник – монах Зосима, а уже за ним – череда отшельников, искавших только молитвенного уединения и служения Богу.
Нелегкой была эта земля для жизни: зимой морозы под сорок, летом гнус. Трудами и спасались братия. Камень за камнем из века в век воздвигали они стены святой обители, Соловецких соборов и храмов. Натруженные узловатые руки иноков тянули сети, разбивали гряды под огород, тесали бревна. И между трудом, в поте лица совершалась непрестанная не развлекаемая молитва о Руси. Не прерывалась духовная связь, не прекращалась череда подвижников.
По преданию, преподобный Зосима, помолившись однажды, изгнал с острова волков – не должна земля святая быть запятнанной кровью ни людей, ни животных – творений Божиих…
Но спустя века невероятный изгиб воображения руководителей нового советского государства превратил святую землю Соловков в один из самых страшных лагерей смерти. Тюрьма особого назначения, обозначавшаяся в советских бюрократических документах аббревиатурой «СТОН».
Воистину «СТОН» Святой Руси…
Над древним Преображенским собором был водружен красный флаг, по стенам расставлены конвойные, а внутри был устроен настоящий ад. С 20-х гг. до включения лагеря в систему советского «планового экономического производства», он был лишь местом бессмысленного каторжного труда и физического истребления.
«Властители»
…Промерзшие, голодные, изможденные от жажды, после долгих часов, проведенных на нарах, люди сходили на землю последнего своего земного прибежища.
Начиналась перекличка. Начальник, вернее, «владыка» острова тов. Ногтев и его помощник Васьков сверяли списки. Приветствие к заключенным: «Здорово, грачи!» сопровождалось пояснением: «…у нас здесь власть не советская, а соловецкая!»
Первое имя. Вот, из строя новоприбывших выходит военный средних лет, спокойно, достойно, как прежде входил он с докладом в генеральный штаб армии. И вдруг на глазах у шеренги заключенных он падает. Выстрела они не слышали, и поняли, что произошло только, когда Васьков подозвал конвойного, чтобы оттащить тело убитого. А затем вот так, под дулом убийцы, «на волосок» от смерти, проходит по перекличке вся партия, и среди них заключенный Борис Ширяев. И так – каждый раз, один – два расстрела на месте просто для того, чтобы сломить в людях саму память о том, что еще недавно они «были людьми».
Теперь узники знают: от изломов похмельной фантазии «властей» зависит каждый их шаг и сама жизнь. За «проступки», например, невыполнение «нормы выработки» – срубить и обтесать десять деревьев в день – их могут поместить на всю ночь лютой зимой в бывшую деревянную голубятню, лишив верхней одежды… К утру оттуда извлекали замерзший труп… А летом «поставить на комарики» – оставить без одежды связанными в лесу; за несколько дней гнус буквально съедал человека заживо.
Каторжное население Соловков в первые годы их существования колебалось от 15 до 25 тысяч. За зиму тысяч семь-восемь умирало от цинги, туберкулеза и истощения. Во время сыпнотифозной эпидемии 1926-27 гг. умерло больше половины заключенных. С открытием навигации в конце мая ежегодно начинали приходить пополнения, и к ноябрю норма предыдущего года превышалась. Такова была повседневная жизнь людей, по большей части без вины оказавшихся в заключении, сокрытая от «нового поколения советских граждан».
Остаться людьми…
И, все же, дух человеческий сильнее. На волосок от смерти, люди находили в себе силы жить, защищая душу, ум, сердце, изо всех сил сопротивляясь нравственному угнетению и психологическим пыткам, куда более тяжелым, чем физическое принуждение.
Актеры, как свидетельствовал Б. Ширяев, «встрепенулись» первыми, по-своему пытаясь приспособиться к нечеловеческим условиям жизни, и тут же организовали профессиональный театр «ХЛАМ», приняв как вызов и обратив в самоназвание определение-клише советского «АГИТПРОПа» в отношении всех инакомыслящих. Скрытая ирония, а иногда и явная сатира в рамках сценария были единственной возможностью выразить отношение к происходящему. Зрителями «ХЛАМА» было не только лагерное начальство и солдаты охраны (возможно, их завтрашние убийцы), но и их соузники. –
Для многих людей это был тогда единственный способ, хотя бы на несколько часов, очутиться в условиях относительной свободы, почувствовать: «они – тоже люди!».
Примеру актеров последовали и ученые. Среди них были крупнейшие специалисты, целая Академия! Собираясь при соблюдении строгой секретности, они делали доклады исключительно ценные, выбирая, как правило, темы междисциплинарные – интересные для всех, или же связанные с решением фундаментальных и методологических проблем науки. Чудом выжившие участники этих семинаров гордились в последующем тем, что «лагерное образование» дало им едва ли не больше, нежели университетское… То же происходило и в отношении чтения. В местной библиотеке оказались книги, давно изъятые на «материке» как «вредные» и «контрреволюционные» и списанные сюда для обреченных на смерть. И так, в системе, ставшей воплощением изощренных наклонностей люмпенизированных типов вроде Васькова и Ногтева, ….читалось и обсуждалось то, что было абсолютно невозможно читать и обсуждать на «свободе».
Для духовенства же и для верующих это было время исповеднического подвига. Старавшиеся держаться вместе, монахи и белые священники время от времени совершали тайные службы. Некоторые с великим риском для жизни принимали исповеди и причащали людей на хлебе, которого бывало так мало, что уже само его сбережение для литургических целей было поступком самоотречения. Вино заменяли соком диких ягод, которые успевали собрать и с поспешностью спрятать в карманы телогреек во время «командировок» в лес. В случае «поимки с поличным» и священника, и причастника могла бы ожидать «Секирка» (Секирная Гора) – место с особо жестокими условиями содержания.
…А неподалеку от лагеря, в лесу, в скрытой келье, не переставал молиться о страдающих в заключении и о России неизвестный монах – отшельник. Место его подвига случайно нашел однажды Б. Ширяев. Перед неугасимой лампадой среди старинных образов согбенный старец исполнял свое молитвенное правило, как последний «воин» некогда великого духовного братства Соловецких подвижников. И эта келья, озаренная изнутри теплым светом, для Бориса Ширяева навсегда стала символом Соловков и торжества молитвы над смертью.
Мученики
…Они были разными. Среди соловецких исповедников уже к 1926 г. оказалось 29 архиереев Русской Православной Церкви. В лагерных условиях они образовали церковный орган – Собор соловецких епископов. Иерархи и духовенство представляли собой достаточно организованную группу заключенных, во главе которой стоял правящий епископ Соловецкий.
В 1926 г. собором был предпринят поступок огромного мужества: составлено обращение к правительству СССР (знаменитое «Соловецкое послание»), в котором открыто были заявлены факты гонения на Церковь и несовместимого с конституционными нормами вмешательства во внутрицерковные дела:
«…Подписавшие настоящее заявление отдают себе полный отчёт в том, насколько затруднительно установление взаимных благожелательных отношений между Церковью и государством в условиях текущей действительности, и не считают возможным об этом умолчать. Было бы неправдой, не отвечающей достоинству Церкви и притом бесцельной и ни для кого не убедительной, если бы они стали утверждать, что между Православной Церковью и государственной властью Советских республик нет никаких расхождений. Но это расхождение состоит не в том, в чём желает его видеть политическая подозрительность и в чём его указывает клевета врагов Церкви.
Церковь не касается перераспределения богатств или их обобществления, т.к. всегда признавала это правом государства, за действия которого не ответственна. <…> Это расхождение лежит в непримиримости религиозного учения Церкви с материализмом, официальной философией коммунистической партии и руководимого ею правительства Советских республик.
Никакими компромиссами и уступками, никакими частичными изменениями в своем вероучении или перетолкованиями его в духе коммунизма Церковь не могла бы достигнуть такого сближения. Жалкие попытки в этом роде были сделаны обновленцами…
Православная Церковь никогда не станет на этот недостойный путь и никогда не откажется ни в целом, ни в частях от своего обвеянного святыней прошлых веков вероучения в угоду одному из вечно-сменяющихся общественных настроений…»
Авторы обращения заявляли о необходимости практического воплощения декларируемого властями принципа разделения церкви и государства, строгого разграничения их сфер. Дух документа был непоколебимым в отношении всего, что касается свободы церковной. Это было свидетельство правды в узах, под угрозой пыток и физического уничтожения…
Многим священнослужителям не суждено было остаться в живых. Смерть не выбирала между епископами и приходскими священниками. В стационаре на Анзере, славившемся особо жестоким обращением медперсонала с больными, во время сыпнотифозной эпидемии скончался архиепископ Петр (Зверев), а Владыку Илариона (Троицкого), бывшего для тысяч «соловчан» духовной опорой, примером христианского благодушия и любви даже к врагам, тиф настиг уже при возвращении из лагеря.
Расстрелы, болезни, голод, истощение, а кто-то попал в число мучеников «Секирки», как полтавский батюшка Никодим, о чьем духовническом подвиге свидетельствовал Б. Ширяев. Старец, которому никто не присылал посылок и писем (возможно, потому, что неизвестно было место его заключения), однако необходимый всем верующим на Соловках. Его на веревке протаскивали в крошечные оконца камер-келий и проводили под видом актера на репетиции «ХЛАМА», чтобы он мог за краткое время исповедовать бывших проституток, обратившихся к Богу, благодаря терпеливому и кроткому общению с ними …фрейлины трех русских государынь. В одну из ночей о. Никодим задохнулся или замерз, угодив в нижний ряд «штабелей».
А сколько верующих из числа мирян осталось лежать в братских могилах, в топях, на склонах Анзера и у подножья Секирной Горы! Аристократы, генералы, ученые и крестьяне… Среди пострадавших на Соловках был, например, простой русский мужик Петр Алексеевич, которого односельчане-старообрядцы за глубокую веру и праведность жизни…выбрали царем, узнав об убийстве законного государя Николая Александровича Романова.
Этот могучий Петр Алексеевич и на острове самоотверженно «нес бремя государева правления»; одного появления «народного царя» было достаточно, например, для того, чтобы оголтелая лагерная шпана отступила от своих жертв и вернула отобранные вещи. Тиф не пощадил и его. Была среди них и та самая 70-летняя старушка-фрейлина, которая предварила приход о. Никодима к своим соседкам по бараку, смиренно принимавшая участь «каторжанки» и до последнего вздоха самоотверженно, «во славу Божию» облегчавшая страдания больных в сыпнотифозном сарае-изоляторе…
Их сотни тысяч…
Святые новомученики:
Александр Сахаров, протоиерей (†1927)
Александр Орлов, протоиерей (†1937)
Александр (Щукин), архиепископ Семипалатинский (†1937)
Амфилохий (Скворцов), епископ Енисейский (†1937)
Анатолий (Грисюк), митрополит Одесский и Херсонский
Антоний (Панкеев), епископ Белгородский (†1937)
Аркадий (Остальский), епископ Бежецкий (†1937)
Василий (Зеленцов), епископ Прилукский (†1930)
Владимир (Лозина-Лозинский), протоиерей (†1937)
Владимир Медведюк, протоиерей (†1937)
Герман (Ряшенцев) (†1937)
Дамаскин (Цедрик), епископ Стародубский (†1937)
Дамиан (Воскресенский), архиепископ Курский (†1937)
Евгений (Зернов), митрополит Нижегородский (†1937)
Захария (Лобов), архиепископ Воронежский (†1937)
Игнатий (Садковский), епископ Скопинский (†1938)
Иларион (Троицкий), архиепископ Верейский (†1929)
Иоанн Скадовский, священник
Иоанн Стеблин-Каменский, протоиерей (†1930)
Иосаф (Жевахов), епископ Могилевский (†1937)
Иувеналий (Масловский), архиепископ Рязанский (†1937)
Николай Восторгов, протоиерей (†1930)
Никодим (Кононов), епископ Белгородский (†1918)
Николай (Правдолюбов), протоиерей (†1941)
Онисим (Пылаев), епископ Тульский (†1937)
Петр (Зверев), архиепископ Воронежский (†1929)
Прокопий (Титов), архиепископ Херсонский (†1937)
Серафим (Самойлович), архиепископ Угличский (†1937)
Священноисповедники
Амвросий (Полянский), епископ Каменец-Подольский (†1932)
Афанасий (Сахаров), епископ Ковровский (†1962)
Виктор (Островидов), епископ Глазовский (†1934)
Николай (Лебедев), протоиерей (†1933)
Петр Чельцов, протоиерей (†1972)
Роман (Медведь), протоиерей (†1937)
Сергий (Голощапов), протоиерей (†1937)
Сергий (Правдолюбов), протоиерей (†1950)
Преподобномученики
Вениамин (Кононов), архимандрит (†1928)
Иннокентий (Беда), архимандрит (†1928)
Никифор (Кучин), иеромонах (†1928)
Преподобноисповедники
Никон (Беляев), иеромонах (†1931)
Мученики
Анна Лыкошина (†1925)
Вера Самсонова (†1940)
Владимир Правдолюбов (†1937)
Стефан Наливайко (†1945)
Для нас Соловецкий монастырь, ставший тюрьмою, и тюрьма, снова преобразованная в храм, пусть будет символом победы новомучеников и исповедников Церкви Русской, Которая стояла, стоит и будет стоять, выкупленная Кровью Христа и омытая кровью наших предков, отдавших за Нее жизнь. И это воистину Пасха Красная!
«Радуйтеся и веселитеся, достопокланяемии сродницы наши, яко мзда ваша многа на Небесех».
«Милостью Божией, - говорит архимандрит Иосиф (Братищев), - Господь последние десятилетия судил нам жить в мире. Может быть, мы не совсем материально обеспечены, как бы это хотелось нам, но, к великому счастью нашему, мы не знаем, что такое война. Мы не знаем, что такое гонения. Мы не знаем, что такое преследование за веру Христову - не за преступность, - а преследуют лишь потому, что ты верующий человек, который не вписывается в образ мышления того общества, которое окружает тебя, и это общество всячески стремится избавиться от тебя.
А вот Господь судил новомученикам и исповедникам Соловецким быть краеугольным камнем исповедания веры Христовой. Безусловно, Господь видел глубину, силу и значение их веры. И потому именно этому периоду в истории нашего Отечества Господом было попущено страшное испытание действительно глубины веры во Христа.
Соловецкая обитель, в течение пяти веков призывала сюда людей, которые приходили добровольно, самостоятельно, для того чтобы здесь от силы в силу восходить в горний Сион, - и великий сонм святых Преподобных Соловецких прославился до начала прошлого века. Исчислить его никто никогда не сможет, ибо то, что прославлено церковью на сегодняшний день, это лишь малая толика от того величайшего сонма, который в действительности здесь прославлял Бога в душах и телесах своих, как говорит святой апостол Павел (1Кор6.20). И многие подвижники смогли на этой соловецкой земле, одухотворяясь, восходить к Богу.
Но 20-е годы прошлого века история повернула иначе. Соловецкая обитель стала местом восхождения в горний Сион по принуждению: сюда ссылали всех - и простых мирян православных, и священнослужителей, и иерархов. И все здесь были равны. Страшное уничижение, безмерный труд и многие другие притеснения пришлось испытать нашим предкам в стенах этой обители в 20-е и 30-е годы прошлого столетия. И к великому сожалению, церковь находилась в то время в ужасных условиях, она не могла засвидетельствовать и говорить о том, что свершалось вокруг нее.
И только лишь в прошлом году, на рубеже двух тысячелетий, мы возымели возможность утвердить тех, кто прославил имя Христово своими страданиями здесь, на земле, причислить их к лику святых. Их исповеднический путь исполнен терний и волчцов. Это - узкий путь, о котором Господь говорил своим ученикам. Его немногие находят. Широкий путь более удобен человеку и выгоден. И потому чаще всего свойственно человеку следовать по широкому пути. Пути свободной жизни: хотя именовать себя христианином, но заповеди соблюдать лишь так, как удобно человеку.
И среди тех страдальцев, которые были в 20-30-е годы здесь, были и таковые, - и потому-то не всех тех, кто был здесь, прославила Святая Церковь, но именно тех, кто воистину до конца нес крест Христов, - Крест страданий за Имя Христово, крест, возложенный Господом. И новомученики и исповедники понимали, что Господь даровал им таковой путь для восхождения в Царствие Небесное. И по воспоминаниям очевидцев, бывших в застенках лагеря, есть замечательное повествование, как один священник из Рязани, отец Василий, плакал. И когда его спросили о причине плача, оказалось, что это плач благодарности промыслу Божию, что Господь ему судил умереть именно на этой земле, освященной молитвами и трудами преподобных Зосимы, Савватия и Германа Соловецких. Новомученики и исповедники за честь великую считали для себя страдания на этом священном месте.
Но если гонения на веру, по милости Божией, прекращены в настоящее время, это не означает, дорогие мои, совершенно того, что мы должны расслабиться и считать, что мы уже все спасены: то есть, Господь без нас сделал все для нас… Нет, дорогие мои. Путь исповедничества, - он реален и на сегодняшний день.
Несмотря на то, что со стороны государства нет преследований, зато в настоящее время враг рода человеческого более жестоко изощряется против Православия. Самые различные деструктивные секты вторгаются в пределы нашего Отечества, отторгая православных людей от лона Церкви Христовой. Враг рода человеческого предлагает современной молодежи самые изощренные развлечения: безнравственность, наркотики, сатанизм и прочие. И многие, к великому сожалению, внимают и следуют за этим. И видя то, что происходит вокруг нас, молчать об этом, - это означает быть соучастником тех, которые разделяют хитон Христов и отторгают овец Христовых из стада Божия.
Поэтому в настоящее время на каждом из нас лежит долг исповедничества, - несения в сердца людские того благодатного семени веры Христовой, которую посеяли апостолы, которые, по слову святого апостола Павла, «поливали святые отцы, и которые взращает Дух Святый» (1Кор3.6-7).
Поэтому и в настоящее время для каждого православного человека не прекращен еще путь исповедничества. И, безусловно, враг рода человеческого восстает против тех, кто пытается нести слово Христово в сердца людей, отходящих от Церкви Христовой. И, безусловно, каждому тому человеку предлежит испытание - и суровое испытание: насколько серьезно, действительно этот человек глубоко верен сам Завету Христову и насколько действительно он желает спасения окружающим его.
Если мы в нашей жизни и деятельности будем полагаться лишь на свой разум, на свои силы, на свои способности и возможности, безусловно, это нас приведет, прежде всего, к прелести и к окончательной погибели. Совершать свой путь спасения и спасения ближних своих возможно лишь только тогда, когда мы уповаем на великую и всесильную помощь Божию, призываем Бога в своих молитвах. Будем призывать святых новомучеников и исповедников, чтобы они укрепили наши слабые немощные оскудевающие силы, исполнили нас той благодатной ревности о спасении своей души и окружающих нас, насколько были исполнены они.
И, безусловно, если мы из глубины сердца будем просить их об этом, то они по всеведению, потому что они сегодня находятся там, где «отбеже болезнь, печаль и воздыхание», они могут прежде нашего прошения знать трудности наши, и они готовы помочь нам, лишь бы наши сердца не очерствели, не охолодели, не остыли, а были подготовлены для вмещения благодати Дара Духа Святаго.
В этот знаменательный день памяти великих страдальцев за наше Отечество, которые своим подвигом прославились в Царствии Небесном: прославились сами, прославили наше Отечество, - и их кровь явилась тем благодатным семенем, которое восходит в настоящий день. Их святыми молитвами Господь утверждает стопы наши к деланию заповедей Господних. Аминь".
Тропарь Соловецким Новомученикам и Исповедникам, гл.7:
Днесь отоцы Соловетстии паки славою от Господа венчаются, яко дивных страстотерпец новых лик тамо паче звезд просиявает, очищаяй ны огнем страданий их, люте мучимых и убиенных. Темже крепцею любовию притекаем к вам, святолепное собрание святителей, иереи же и иноци, и мирян честных сословие, за Христа на сих отоцех пострадавшии, яко много дерзновение стяжавшии, укрепите же прилежными молитвами и нас в вере истинней и благочестии стати даже и до крове.
Кондак Соловецким Новомученикам и Исповедникам, глас 2:
Христовою любовию распаляеми, мученицы, и Того крест на рамо вземше, понесли есте, божественне претерпевающе лютость мук, в совершеннем смирении воле Божией предающе себе, непоколебими пребысте во всех мыслимых и немыслимых бедах: терзаеми, жегоми, стружеми, темже благодать Господню прияли есте утверждати в вере и благочестии всех, с любовию к вам притекающих,/тем зовем вам: радуйтеся, Новомученицы и Исповедницы Соловецтии.
Кондак, глас 3:
Днесь престолу Божию предстоят новомученицы соловецтии и с небесными лики за ны молятся Богу, мы же, память их благоговейно совершающе, взываем: радуйтеся,
достопокланяемии сродницы наши, яко мзда ваша многа на Небесех.
Величание
Величаем вас, святии новомученицы и исповедницы Соловецтии, и чтим честная страдания ваша, яже за Христа претерпели есте.
Молитва
О достохвальнии и великоименитии новомученицы и исповедницы соловецтии! Вы
гонения, хлад, глад, наготу, поношения, поругания и ярость мучителей со смирением
претерпевающе, веру твердую, упование непосрамленное и любовь истинную к Богу, ближним и гонителем вашим явили есте.
Сего ради ныне, предстояще Престолу Владыки Христа, молите о благостоянии святыя Церкве Русския, да избегнет гонений, расколов, ересей, распрей и мятежа мирскаго,
да восприимет архипастыри и пастыри добрыя, пекущияся о спасении душ, да украсится иноки честными, старцы мудрыми, мужы добронравными и девы чистыми, во еже в мире глубоце тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте.
Аще же приидет и наш час пострадати за веру Православную, утвердите ны, недостойныя сродники ваша, в терпении, даруйте нам мужество и крепость исповедати пред человеки Христа, истиннаго Бога, да сподобимся с Вами воспевати пречестное и животворящее имя Отца и Сына и Святаго Духа ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Святии новомученики и исповедники Соловецкие, молите Бога о нас!
