О приходе
Миссионерское служение
Дни памяти: 18 июля, 11 октября - обретение мощей.
18 июля Церковь поминает святых преподобномучениц: великую княгиню Елисавету и инокиню Варвару.
18 июля Церковь поминает святых преподобномучениц: великую княгиню Елисавету и инокиню Варвару.
Елисавета Феодоровна Романова — родная сестра страстотерпицы царицы Александры, жена великого князя Сергея Александровича. В тяжёлые для нашего Отечества годы Елисавета Феодоровна нашла своё признание в том, чтобы творить дела милосердия. Открытая ею Марфо-Мариинская обитель с госпиталем при ней стала лучшим пристанищем для нуждающихся в лечении и опеке. Правой рукой княгини в обители была инокиня Варвара (Яковлева), готовая разделить с княгиней любую судьбу... Обе они приняли мученическую смерть от рук врагов России, но стали для нас примером мужества, смирения и веры.
Святая преподобномученица Великая Княгиня Елизавета Феодоровна была вторым ребенком в семье Великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига IV и принцессы Алисы, дочери королевы английской Виктории. Еще одна дочь этой четы - Алиса - стала впоследствии Императрицей Российской Александрой Феодоровной.
Дети воспитывались в традициях старой Англии, их жизнь проходила по строгому распорядку, установленному матерью. Одежда и еда детей были самыми простыми. Старшие дочери сами выполняли домашнюю работу: убирали комнаты, постели, топили камин. Впоследствии Елизавета Феодоровна говорила: "В доме меня научили всему". Мать внимательно следила за развитием талантов и наклонностей каждого из семерых детей и старалась воспитать их на твердой основе христианских заповедей, вложить в сердца любовь к ближним, особенно к страждущим.
Родители Елизаветы Феодоровны потратили большую часть своего состояния на благотворительные нужды, а дети постоянно ездили с матерью в госпитали, приюты, дома для инвалидов, привозили с собой большие букеты цветов, разносили по палатам больных, ставили в вазы.
Елизавета с детства любила природу и особенно цветы, которые с увлечением рисовала. У нее был художественный дар, и всю свою жизнь она много времени уделяла рисованию. Любила она и классическую музыку.
Все знавшие Елизавету с детства отмечали ее любовь к ближним. Как говорила впоследствии сама Елизавета Феодоровна, на нее еще в самой ранней юности имели огромное влияние жизнь и подвиги Елизаветы Тюрингенской, одной из ее предков, в честь которой она и была названа.
В 1873 году разбился насмерть на глазах у матери трехлетний брат Елизаветы Фридрих. В 1876 году в Дармштадте началась эпидемия дифтерита, заболели все дети, кроме Елизаветы. Мать просиживала ночи у постелей заболевших детей. Вскоре умерла четырехлетняя Мария, а вслед за ней заболела и умерла сама Великая герцогиня Алиса в возрасте тридцати пяти лет.
В тот год закончилась для Елизаветы пора детства. В горе она стала еще чаще и усерднее молиться. Она поняла, что жизнь на земле - это крестный путь. Она всеми силами старалась облегчить горе отца, поддержать его, утешить, а младшим своим сестрам и брату в какой-то мере заменить мать.
На двадцатом году жизни принцесса Елизавета стала невестой Великого Князя Сергея Александровича, пятого сына Императора Александра II, брата императора Александра III. Она познакомилась с будущим супругом в детстве, когда он приезжал в Германию со своей матерью, императрицей Марией Александровной, также происходившей из Гессенского дома. До этого все претенденты на ее руку получали отказ.
Вся семья сопровождала принцессу Елизавету на ее свадьбу в Россию. Вместе с ней приехала и двенадцатилетняя сестра Алиса, которая встретила здесь своего будущего супруга, цесаревича Николая Александровича.
Венчание состоялось в церкви Зимнего дворца Санкт-Петербурге (3). Великая Княгиня напряженно занималась русским языком, желая глубже изучить культуру и особенно веру новой своей родины.
Великая Княгиня Елизавета была ослепительно красива. В те времена говорили, что в Европе есть только две красавицы, и обе - Елизаветы: Елизавета Австрийская, супруга императора Франца-Иосифа, и Елизавета Феодоровна. Великий князь Константин Константинович Романов посвятил Елизавете Феодоровне стихотворение. Оно написано в 1884 году.
Я на тебя гляжу, любуясь ежечасно:
Ты так невыразимо хороша!
О, верно, под такой наружностью прекрасной
Такая же прекрасная душа!
Какой-то кротости и грусти сокровенной
В твоих очах таится глубина;
Как ангел ты тиха, чиста и совершенна;
Как женщина, стыдлива и нежна.
Пусть на земле ничто средь зол и скорби многой
Твою не запятнает чистоту.
И всякий, увидав тебя, прославит Бога,
Создавшего такую красоту!
К. Р.
Большую часть года Великая Княгиня жила с супругом в их имении Ильинское в шестидесяти километрах от Москвы, на берегу Москвы-реки. Она любила Москву с ее старинными храмами, монастырями и патриархальным бытом.
Сергей Александрович был глубоко религиозным человеком, жил по уставам Святой Церкви, строго соблюдал посты, часто посещал богослужения, ездил в монастыри. Великая Княгиня везде следовала за своим мужем и полностью выстаивала долгие церковные службы.
В православных храмах она испытывала удивительное чувство, таинственное и благодатное, так непохожее на то, что чувствовала она в протестантской кирхе. Она видела радостное состояние Сергея Александровича после принятия им Святых Тайн Христовых, и ей самой захотелось подойти к Святой Чаше, чтобы разделить эту радость. Елизавета Феодоровна стала просить мужа достать ей книги духовного содержания, православный катехизис и толкование Писания, чтобы умом и сердцем постичь, какая же вера истинна.
В 1888 году Император Александр III поручил Сергею Александровичу быть его представителем на освящении храма святой Марии Магдалины в Гефсимании, построенного на Святой Земле в память их матери, Императрицы Марии Александровны. Сергей Александрович уже был на Святой Земле в 1881 году, когда участвовал в основании Православного Палестинского Общества и стал председателем его.
Это общество собирало средства для паломников в Святую Землю, для помощи Русской Миссии в Палестине, для расширения миссионерской работы, для приобретения земель и памятников, связанных с жизнью Спасителя. Узнав о возможности посетить Святую Землю, Елизавета Феодоровна восприняла это как указание Божие и молилась о том, чтобы там, у Гроба Господня, Спаситель Сам открыл ей Свою волю.
Великий князь Сергей Александрович с супругой прибыл в Палестину в октябре 1888 года. Храм святой Марии Магдалины был построен в Гефсиманском саду у подножия Елеонской горы. Этот пятиглавый храм с золотыми куполами - и до сего дня один из красивейших храмов Иерусалима. На вершине Елеонской горы высилась огромная колокольня, прозванная "русской свечой".
Увидев эту красоту и почувствовав присутствие на этом месте благодати Божией, Великая Княгиня сказала: "Как я хотела бы быть похороненной здесь". Тогда она не знала, что произнесла пророчество, которому суждено было исполниться. В дар храму святой Марии Магдалины Елизавета Феодоровна привезла драгоценные сосуды, Евангелие и воздухи.
После посещения Святой Земли Великая Княгиня Елизавета Феодоровна твердо решила перейти в православие. От этого шага ее удерживал страх причинить боль своим родным и, прежде всего, отцу. Наконец, 1 января 1891 года она написала отцу письмо о своем решении принять православную веру. Мы приведем его почти полностью, из него видно, какой путь прошла Елизавета Феодоровна:
"...А теперь, дорогой Папа, я хочу что-то сказать Вам и умоляю Вас дать Ваше благословение.
Вы должны были заметить, какое глубокое благоговение я питаю к здешней религии с тех пор, как Вы были здесь в последний раз, более полутора лет назад. Я все время думала и читала, и молила Бога указать мне правильный путь, и пришла к заключению, что только в этой религии я могу найти всю настоящую и сильную веру в Бога, которую человек должен иметь, чтобы быть хорошим христианином. Это было бы грехом оставаться так, как я теперь - принадлежать к одной церкви по форме и для внешнего мира, а внутри себя молиться и верить так, как и мой муж. Вы не можете себе представить, каким он был добрым: никогда не старался принудить меня никакими средствами, предоставляя все это совершенно одной моей совести. Он знает, какой это серьезный шаг, и что надо было быть совершенно уверенной, прежде чем решиться на него. Я бы это сделала даже и прежде, только мучило меня то, что этим я причиняю Вам боль. Но Вы, разве Вы не поймете, мой дорогой Папа?
Вы знаете меня так хорошо, Вы должны видеть, что я решилась на этот шаг только по глубокой вере и что я чувствую, что пред Богом я должна предстать с чистым и верующим сердцем.
Как было бы просто - оставаться так, как теперь, но тогда как лицемерно, как фальшиво это было бы, и как я могу лгать всем - притворяясь, что я протестантка во всех внешних обрядах, когда моя душа принадлежит полностью религии Православной. Я думала и думала глубоко обо всем этом, находясь в этой стране уже более шести лет и зная, что религия "найдена".
Я так сильно желаю на Пасху причаститься Святых Тайн вместе с моим мужем. Возможно, что это покажется внезапным, но я думала об этом уже так долго, и теперь, наконец, я не могу откладывать этого. Моя совесть мне этого не позволяет. Прошу, прошу по получении этих строк простить Вашу дочь, если она Вам доставит боль. Но разве вера в Бога и вероисповедание не являются одним из главных утешений этого мира? Пожалуйста, протелеграфируйте мне только одну строчку, когда Вы получите это письмо. Да благословит Вас Господь. Это будет такое утешение для меня, потому что я знаю, что будет много неприятных моментов, так как никто не поймет этого шага. Прошу только маленькое ласковое письмо".
Отец не послал дочери желаемой телеграммы с благословением, а написал письмо, в котором говорил, что решение ее приносит ему боль и страдания и что он не может дать благословения.
Тогда Елизавета Феодоровна проявила мужество и, несмотря на моральные страдания, не поколебалась в решении перейти в православие. Вот еще несколько отрывков из ее писем близким:
"...Моя совесть не позволяет мне продолжать в том же духе - это было бы грехом; я лгала все это время, оставаясь для всех в моей старой вере... Это было бы невозможным для меня продолжать жить так, как я раньше жила... Даже по-славянски я понимаю почти все, хотя никогда не учила этот язык. Библия есть и на славянском, и на русском языке, но на последнем легче читать... Ты говоришь..., что внешний блеск церкви очаровал меня. В этом ты ошибаешься. Ничто внешнее не привлекает меня, и не богослужение - но основа веры. Внешнее только напоминают мне о внутреннем... Я перехожу из чистого убеждения, чувствую, что это самая высокая религия и что я сделаю это с верой, с глубоким убеждением и уверенностью, что на это есть Божие благословение".
12 (25) апреля в Лазареву субботу было совершено Таинство Миропомазания Великой Княгини Елизаветы Феодоровны с оставлением ей прежнего имени, но уже в честь святой праведной Елизаветы - матери святого Иоанна Предтечи, память которой Православная церковь совершает 5 (18) сентября. После Миропомазания Император Александр III благословил свою невестку драгоценной иконой Нерукотворенного Спаса, с которой Елизавета Феодоровна не расставалась всю жизнь и с ней на груди приняла мученическую кончину.
Теперь она могла сказать своему супругу словами Библии: "Твой народ стал моим народом, твой Бог - моим Богом" (Руфь1;16).
В 1891 году Император Александр III назначил Великого Князя Сергея Александровича Московским генерал-губернатором.
Жители Москвы скоро оценили милосердие Великой Княгини. Она ходила по больницам для бедных, в богадельни, в приюты для беспризорных детей. И везде старалась облегчить страдания людей: раздавала еду, одежду, деньги, улучшала условия жизни несчастных.
Когда началась Русско-японская война, Елизавета Феодоровна немедленно занялась организацией помощи фронту. Одним из ее замечательных начинаний было устройство мастерских для помощи солдатам - под них были заняты все залы Кремлевского дворца, кроме Тронного. Тысячи женщин трудились за швейными машинами и рабочими столами. Огромные пожертвования поступали со всей Москвы и из провинции. Отсюда шли на фронт тюки с продовольствием, обмундированием, медикаментами и подарками для солдат. Великая Княгиня отправляла на фронт и походные церкви с иконами и со всем необходимым для совершения богослужения. Лично от себя посылала Евангелия, иконки и молитвенники.
На свои средства Великая Княгиня сформировала несколько санитарных поездов. В Москве она устроила госпиталь для раненых, который сама постоянно посещала, создала специальные комитеты по обеспечению вдов и сирот погибших на фронте солдат и офицеров.
5 (18) февраля 1905 года Сергей Александрович был убит бомбой, брошенной террористом Иваном Каляевым. Когда Елизавета Феодоровна прибыла к месту взрыва, там уже собралась толпа. Кто-то попытался помешать ей подойти к останкам супруга, но она своими руками собрала на носилки разбросанные взрывом куски тела мужа.
После первой панихиды в Чудовом монастыре Елизавета Феодоровна возвратилась во дворец, переоделась в черное траурное платье и начала писать телеграммы, и прежде всего - сестре Александре Феодоровне, прося ее не приезжать на похороны, т. к. террористы могли использовать этот случай для покушения на Императорскую чету.
Когда Великая Княгиня писала телеграммы, она несколько раз справлялась о состоянии раненого кучера Сергея Александровича. Ей сказали, что положение кучера безнадежно, и он может скоро умереть. Чтобы не огорчать умирающего, Елизавета Феодоровна сняла с себя траурное платье, надела то же самое голубое, в котором была до этого, и поехала в госпиталь. Там, склонившись над постелью умирающего, она уловила его вопрос о Сергее Александровиче и, чтобы успокоить его, Великая Княгиня пересилила себя, улыбнулась ему ласково и сказала: "Он направил меня к Вам". И успокоенный ее словами, думая, что Сергей Александрович жив, преданный кучер Ефим скончался в ту же ночь.
На третий день после смерти мужа Елизавета Феодоровна поехала в тюрьму, где содержался убийца. Каляев сказал: "Я не хотел убивать Вас, я видел его несколько раз в то время, когда имел бомбу наготове, но Вы были с ним, и я не решился его тронуть".- "И Вы не сообразили того, что Вы убили меня вместе с ним?" - ответила она. Далее она сказала, что принесла ему прощение от Сергея Александровича и просила убийцу покаяться. В руках она держала Евангелие и просила почитать его, но он отказался. Все же Елизавета Феодоровна оставила в камере Евангелие и маленькую иконку, надеясь на чудо.
Выходя из тюрьмы, она сказала: "Моя попытка оказалась безрезультатной, хотя, кто знает, возможно, что в последнюю минуту он сознает свой грех и раскается в нем". После этого Великая Княгиня просила Императора Николая II о помиловании Каляева, но это прошение было отклонено.
Из Великих Князей на погребении присутствовали только Константин Константинович и Павел Александрович. Погребли Сергея Александровича в маленькой церкви Чудова монастыря, где ежедневно в течение сорока дней совершались заупокойные панихиды.
Великая Княгиня присутствовала на каждой службе и часто приходила сюда ночью, молясь о новопреставленном. Здесь она почувствовала благодатную помощь от святых мощей святителя Алексия, митрополита Московского, которого с тех пор особо почитала. Великая Княгиня носила серебряный крестик с частицей мощей святителя Алексия. Она считала, что святитель Алексий вложил в ее сердце желание посвятить Богу всю свою оставшуюся жизнь.
На месте убийства мужа Елизавета Феодоровна воздвигла памятник - крест, сделанный по проекту художника Васнецова. На памятнике были написаны слова Спасителя, сказанные Им на Кресте: "Отче, отпусти им, не ведят бо что творят" (Лк.23;34).
С момента Кончины супруга Елизавета Феодоровна не снимала траур, стала держать строгий пост, много молилась. Ее спальня в Николаевском дворце стала напоминать монашескую келью. Вся роскошная мебель была вынесена, стены перекрашены в белый цвет, на них находились только иконы и картины духовного содержания. Ни на каких светских приемах она не появлялась. Бывала только в храме на бракосочетаниях или крестинах родственников и друзей и сразу уходила домой или по делам. Теперь ее ничто не связывало со светской жизнью.
Она собрала все свои драгоценности, часть отдала в казну, часть - родственникам, а остальное решила употребить на постройку обители Милосердия. На Большой Ордынке в Москве Елизавета Феодоровна приобрела усадьбу с четырьмя домами и садом. В самом большом, двухэтажном доме расположились трапезная для сестер, кухня, кладовая и другие хозяйственные помещения, во втором - церковь и больница, рядом - аптека и амбулатория для приходящих больных, в четвертом доме находилась квартира для священника - духовника обители, классы школы для девочек приюта и библиотека.
Елизавета Феодоровна долго трудилась над составлением Устава обители. Она хотела возродить в ней древний институт диаконисе, существовавший в первые века христианства. Диакониссами в те времена могли быть вдовы или немолодые девы. Главными их обязанностями были: наблюдение за женщинами, вступающими в Церковь, обучение их основам веры, помощь при совершении Таинства Крещения, а также забота о бедных и больных. Во время гонений на христианство диакониссы служили мученикам и мученицам в темницах.
В 1906 году Великая Княгиня прочитала книгу "Дневник полкового священника, служившего на Дальнем Востоке во весь период минувшей Русско-японской войны", священником Митрофаном Серебрянским. Она пожелала познакомиться с автором и вызвала его в Москву. В результате их встреч и бесед появился проект Устава будущей обители, подготовленный отцом Митрофаном, который Елизавета Феодоровна приняла за основу.
Для совершения богослужений и духовного окормления сестер согласно проекту Устава нужен был священник женатый, но который жил бы со своей матушкой как брат с сестрой и постоянно находился бы на территории обители. Елизавета Феодоровна в письмах и при личных встречах просила отца Митрофана стать духовником будущей обители, так как он соответствовал всем требованиям Устава.
После беседы с Великой Княгиней о. Митрофан сказал, что согласен переехать в Москву и служить в новой обители. Но, возвращаясь домой, он думал о том, сколько слез ждет его там, сколько прихожан будут опечалены уходом любимого духовного отца. И он решил отказаться от переезда в Москву, хотя сам впоследствии говорил, что просьба Великой Княгини - это почти что приказ.
Когда перед отъездом в Орел он остановился на ночлег в подмосковном доме, то долго размышлял и твердо решил послать телеграмму с отказом от предложения Елизаветы Феодоровны. И вдруг почти сразу пальцы на руке стали неметь, и рука отнялась. Отец Митрофан пришел в ужас оттого, что теперь не сможет служить в церкви, и понял совершившееся как вразумление. Он стал горячо молиться и обещал Богу, что даст согласие на переезд в Москву - и через два часа рука снова стала действовать.
10 февраля 1909 года Великая Княгиня сняла траурное платье, облачилась в одеяние крестовой сестры любви и милосердия и, собрав семнадцать сестер основанной ею обители, сказала: "Я оставляю блестящий мир, где я занимала блестящее положение, но вместе со всеми вами я восхожу в более великий мир - в мир бедных и страдающих".
Отец Митрофан стал подлинным духовником обители, наставником и помощником настоятельницы. Насколько высоко ценила Великая Княгиня духовника обители, видно из ее письма Государю (апрель 1909 года): "Для нашего дела отец Митрофан - благословение Божие, так как он заложил необходимое основание... Он исповедует меня, окормляет меня в церкви, оказывает мне огромную помощь и подает пример своей чистой, простой жизнью - такой скромной и простой в его безграничной любви к Богу и Православной Церкви. Поговорив с ним лишь несколько минут, видишь - это скромный, чистый, Божий человек, Божий слуга в нашей Церкви".
Знаменательно посвящение созданной обители святым женам-мироносицам Марфе и Марии. Обитель должна была стать как бы домом святого Лазаря - Друга Божия, домом, в котором так часто бывал Спаситель. Сестры обители призывались соединить высокий жребий Марии, внемлющей глаголам вечной жизни, и служение Марфы - служение Господу через ближнего своего.
Первый храм обители (больничный) был освящен епископом Трифоном 9 (21) сентября 1909 г. (в день празднования Рождества Пресвятой Богородицы) во имя святых жен-мироносиц Марфы и Марии.
Второй храм, в честь Покрова Пресвятой Богородицы, освящен в 1911 году (архитектор А. В. Щусев, росписи М. В. Нестерова). Построенный по образцам новгородско-псковского зодчества, он сохранял теплоту и уют небольших приходских церквей, но, тем не менее, был рассчитан на присутствие более тысячи молящихся.
В Марфо-Мариинской обители Великая Княгиня вела жизнь подвижницы. Спала на деревянных досках без матраса, тайно носила власяницу и вериги.
Привыкшая с детства к труду, Великая Княгиня все делала сама и лично для себя не требовала никаких услуг от сестер. Она участвовала во всех делах обители, как рядовая сестра, всегда подавая пример остальным. Как-то к настоятельнице подошла одна из послушниц с просьбой послать кого-нибудь из сестер перебирать картошку, так как никто не хочет помочь. Великая Княгиня, не сказав никому ни слова, пошла сама. Увидев настоятельницу, перебирающую картошку, устыженные сестры прибежали и принялись за дело.
Сестер обители обучали основам медицины. Главной их задачей было посещение больных и бедных, забота о брошенных детях, оказание им медицинской, моральной и материальной помощи.
В больнице обители работали лучшие специалисты Москвы. Все операции проводились безплатно. Здесь исцелялись те, от кого отказывались другие врачи. Исцеленные пациенты плакали, уходя из Марфо-Мариинской больницы, расставаясь с "Великой Матушкой", как они называли настоятельницу. При обители работала воскресная школа для работниц фабрики. Любой желающий мог пользоваться фондами прекрасной библиотеки. Действовала безплатная столовая для бедных. В обители был создан приют для девочек-сирот. К Рождеству устраивали большую елку для бедных детей, дарили им игрушки, сладости, теплую одежду, которую шили сами сестры.
Настоятельница обители считала, что главное дело сестер не работа в больнице, а помощь бедным и нуждающимся. Обитель получала до двенадцати тысяч прошений в год. О чем только ни просили: устроить на лечение, найти работу, присмотреть за детьми, ухаживать за лежачими больными, отправить на учебу за границу.
Одним из главных мест бедности, которому Великая Княгиня уделяла особое внимание, был Хитров рынок. Елизавета Феодоровна в сопровождении своей келейницы Варвары Яковлевой или сестры обители княжны Марии Оболенской, неутомимо переходя от одного притона к другому, собирала сирот и уговаривала родителей отдать ей на воспитание детей. Все население Хитрова уважало ее, называя "сестрой Елизаветой" или "Матушкой". Полиция постоянно предупреждала ее, что не в состоянии гарантировать ей безопасность. В ответ на это Великая Княгиня всегда благодарила полицию за заботу и говорила, что ее жизнь не в их руках, а в руках Божиих.
Она старалась спасать детей Хитровки. Ее не пугали нечистота, брань, вид людей, потерявших человеческий облик. Она говорила: "Подобие Божие может быть иногда затемнено, но оно никогда не может быть уничтожено".
Драгоценно воспоминание о Великой Княгине митрополита Анастасия, лично ее знавшего: "Она способна была не только плакать с плачущими, но и радоваться с радующимися, что обыкновенно труднее первого. Не будучи монахинею в собственном смысле этого слова, она лучше многих инокинь соблюдала великий завет святого Нила Синайского: "Блажен инок, который всякого человека почитает как бы богом после Бога". Найти хорошее в каждом человеке и "милость к падшим призывать" было всегдашним стремлением ее сердца. Кротость нрава не препятствовала ей, однако, пылать священным гневом при виде несправедливости. Еще более строго она осуждала саму себя, если впадала в ту или другую, даже невольную ошибку...
С самого начала своей жизни в Православии и до последних дней Великая Княгиня находилась в полном послушании у своих духовных отцов. Без благословения священника Марфо-Мариинской обители протоиерея Митрофана Серебрянского и без советов старцев Оптиной пустыни, Зосимовой пустыни и других монастырей, она сама ничего не предпринимала.
Господь наградил ее даром духовного рассуждения и пророчества. Отец Митрофан Серебрянский рассказывал, что незадолго до революции ему приснился сон, яркий и явно пророческий, но он не знал, как его истолковать. Сон был цветным: четыре картины, сменяющие Друг друга. Первая: стоит прекрасная церковь. Вдруг со всех сторон появляются огненные языки, и вот весь храм пылает - зрелище величественное и страшное. Вторая: изображение Императрицы Александры Феодоровны в черной рамке; вдруг из краев этой рамки начинают вырастать побеги, на которых раскрываются белые лилии, цветы все увеличиваются в размере и закрывают изображение. Третья: Архангел Михаил с огненным мечом в руке. Четвертая картина: преподобный Серафим Саровский стоит коленопреклоненный на камне с молитвенно воздетыми руками.
Взволнованный этим сном, отец Митрофан рассказал о нем Великой Княгине рано утром, еще до начала Литургии. Елизавета Феодоровна сказала, что ей понятен этот сон. Первая картина означает, что в России скоро будет революция, начнется гонение на Церковь Русскую и за грехи наши, за неверие страна наша встанет на грань погибели. Вторая картина означает, что сестра Елизаветы Феодоровны и вся Царская Семья примут мученическую кончину. Третья картина означает, что и после того ожидают Россию большие бедствия. Четвертая картина означает, что по молитвам преподобного Серафима и других святых и праведников земли Российской и заступничеством Божией Матери страна и народ наш будут помилованы.
В 1916 году к воротам обители подошла разъяренная толпа. Они потребовали выдать германского шпиона - брата Елизаветы Феодоровны, якобы скрывавшегося в обители. Настоятельница вышла к толпе одна и предложила осмотреть все помещения общины. Господь не попустил погибнуть ей в этот день. Конный отряд полиции разогнал толпу.
Вскоре после февральской революции к обители снова подошла толпа с винтовками, красными флагами и бантами. Сама настоятельница открыла ворота - ей объявили, что приехали, чтобы арестовать ее и предать суду как немецкую шпионку, к тому же хранящую в монастыре оружие.
На требование пришедших немедленно ехать с ними, Великая Княгиня сказала, что должна сделать распоряжения и проститься с сестрами. Настоятельница собрала всех сестер обители и попросила отца Митрофана отслужить молебен. Потом, обратясь к революционерам, пригласила их войти в церковь, но оставить оружие у входа. Они нехотя сняли винтовки и последовали в храм.
Весь молебен Елизавета Феодоровна простояла на коленях. После окончания службы она сказала, что отец Митрофан покажет им все постройки обители, и они могут искать то, что хотят найти. Конечно, они ничего не нашли, кроме келий сестер и госпиталя с больными.
После их ухода, Елизавета Феодоровна сказала сестрам: "Очевидно мы недостойны еще мученического венца". В одном из писем того времени она пишет: "То, что мы живем, является неизменным чудом". Никакого озлобления или осуждения не было у нее против безумств толпы. Она говорила: "Народ - дитя, он неповинен в происходящем... он введен в заблуждение врагами России".
Весной 1917 года к ней приехал шведский министр по поручению кайзера Вильгельма и предложил ей помощь в выезде за границу. Елизавета Феодоровна ответила, что решила разделить судьбу страны, которую считает своей новой родиной, и не может оставить сестер обители в это трудное время.
После заключения Брест-Литовского мира германское правительство добилось согласия советской власти на выезд Великой Княгини Елизаветы Феодоровны за границу. Посол Германии граф Мирбах дважды пытался увидеться с Великой Княгиней, но она не приняла его и категорически отказалась уехать из России. Она говорила: "Я никому ничего дурного не сделала. Буди воля Господня!"
Приведем отрывки из писем Великой Княгини близким людям:
"...Господь опять Своей великой милостью помог нам пережить дни внутренней войны, и сегодня я имела безграничное утешение молиться... и присутствовать на Божественной службе, когда наш Патриарх давал благословение. Святой Кремль, с заметными следами этих печальных дней, был мне дороже, чем когда бы то ни было, и я почувствовала, до какой степени Православная Церковь является настоящей Церковью Господней. Я испытывала такую глубокую жалость к России и ее детям, которые в настоящее время не ведают, что творят. Разве это не больной ребенок, которого мы любим во сто крат больше во время его болезни, чем когда он весел и здоров? Хотелось бы понести его страдания, научить его терпению, помочь ему. Вот что я чувствую каждый день.
Святая Россия не может погибнуть. Но Великой России, увы, больше нет. Но Бог в Библии показывает, как Он прощал Свой раскаявшийся народ и снова даровал ему благословенную силу.
Будем надеяться, что молитвы, усиливающиеся с каждым днем, и увеличивающееся раскаяние умилостивят Приснодеву, и Она будет молить за нас Своего Божественного Сына, и что Господь нас простит".
"...Полностью разрушена Великая Россия, но Святая Россия и Православная Церковь, которую "врата ада не одолеют существует и существует более, чем когда бы то ни было. И те, кто верует и не сомневается ни на мгновение, увидят "внутреннее солнце", которое освещает тьму во время грохочущей бури...».
В апреле 1918 года на третий день Пасхи, в день празднования Иверской иконы Божией Матери, Елизавету Феодоровну арестовали и немедленно вывезли из Москвы. Это произошло в тот день, когда Святейший Патриарх Тихон посетил Марфо-Мариинскую обитель, где служил Божественную Литургию и молебен. После службы Патриарх до четырех часов дня находился в обители и беседовал с настоятельницей и сестрами. Это было последнее благословение и напутствие главы Русской Православной Церкви Елизавете Феодоровне перед крестным путем на Голгофу.
С Великой Княгиней поехали две сестры - Варвара Яковлева и Екатерина Янышева. Перед тем, как сесть в машину, настоятельница осенила всех крестным знамением.
Последние месяцы своей жизни Великая Княгиня провела в заключении в школе на окраине города Алапаевска вместе с Великим Князем Сергеем Михайловичем (младшим сыном Великого Князя Михаила Николаевича, брата Императора Александра II), его секретарем - Феодором Михайловичем Ремезом, тремя братьями - Иоанном, Константином и Игорем (сыновьями Великого Князя Константина Константиновича) и князем Владимиром Палеем (сыном Великого Князя Павла Александровича). Конец был близок. Матушка-настоятельница готовилась к этому исходу, посвящая все время молитве.
Сестер, сопровождавших свою настоятельницу, привезли в Областной совет и предложили им идти на свободу. Обе умоляли вернуть их к Великой Княгине. Тогда чекисты стали пугать их пытками и мучениями, которые предстоят всем, кто останется с ней. Варвара Яковлева сказала, что готова дать подписку даже своей кровью, что желает разделить судьбу Великой Княгини. Так крестовая сестра Марфо-Мариинской обители Варвара Яковлева сделала свой выбор и присоединилась к узникам, ожидавшим решения своей участи.
Глубокой ночью 5(18) июля, в день обретения мощей преподобного Сергия Радонежского, Великую Княгиню Елизавету Феодоровну, сестру Варвару вместе с другими членами Императорского Дома бросили в шахту старого рудника. Когда озверевшие палачи сталкивали Великую Княгиню в черную яму, она повторяла молитву, произнесенную распятым на Кресте Спасителем мира: "Господи, прости им, ибо не знают, что делают" (Лк.23,34). Затем чекисты начали бросать в шахту ручные гранаты. Один из крестьян, бывший свидетелем убийства говорил, что из глубины шахты слышались звуки Херувимской, которую пели страдальцы перед переходом в вечность.
Елизавета Феодоровна упала не на дно шахты, а на выступ, который находился на глубине 15 метров. Рядом с ней нашли тело Иоанна Константиновича с перевязанной головой. С тяжелейшими переломами и ушибами она и здесь стремилась облегчить страдания ближнего. Пальцы правой руки Великой Княгини и инокини Варвары оказались сложенными для крестного знамения. Скончались они в страшных мучениях от жажды, голода и ран.
Мощи мучениц великой княгини Елизаветы Федоровны и инокини Варвары были вывезены из России в Иерусалим отступающей белой армией, совершив путь из далекого Алапаевска через Иркутск, Пекин, Шанхай и Суэц и в 1921 году были захоронены, как того хотела великая княгиня в усыпальнице храма равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании.
Накануне канонизации новомучеников российских Русской Православной Церковью Заграницей, гробницы мучениц решили вскрыть. Руководила вскрытием комиссия во главе с начальником Русской Духовной Миссии архимандритом Антонием (Граббе). Когда открыли гроб с телом великой княгини, все помещение наполнилось благоуханием. По словам архимандрита Антония, чувствовался «сильный запах как бы меда и жасмина». Мощи, которые оказались частично нетленными, перенесли из усыпальницы в сам храм святой Марии Магдалины.
Русская Православная Церковь Заграницей канонизировала мучениц Елисавету и Варвару в 1981 году.
В 1992 году Русская Православная Церковь причислила преподобномученицу великую княгиню Елизавету и инокиню Варвару к лику святых новомучеников России.
Память их мы празднуем в день их мученической смерти 18 июля по новому стилю (5 июля по старому стилю).
В последнем своем письме сестрам Марфо-Мариинской обители настоятельница молится о своих "детках" преподобной Евфросинии Полоцкой, мощи которой некогда находились в Иерусалиме. Не случайно обращается настоятельница к первой "русской матушке", ибо она стала достойной продолжательницей подвига духовного материнства, завещанного преподобной. Мощи преподобной Евфросинии Полоцкой почивали в Иерусалиме и были увезены в Россию, а через семь с половиной столетий останки преподобномученицы Великой Княгини Елизаветы, вывезенные из России, упокоились на Святой Земле.
Ныне почивают они в храме святой мироносицы Марии Магдалины, венчающем гору Елеонскую, откуда воскресший Христос вознесся во славе, чтобы воссесть одесную Бога Отца. Храм этот и мощи святых Елизаветы и Варвары духовно соединяют Святую Землю с Русской землей.
В духовном подвиге ее мы видим соединение путей святости. Она и благоверная княгиня, и праведница, и преподобная, и мученица. Она следовала словам пророка Исаии, который на вопрос Бога: "Кого мне послать, и кто пойдет для Нас?" (Ис.6;8), ответил: "Вот я, пошли меня" (Ис.6;8).
Жизнь Великой Княгини Елизаветы Феодоровны - дивное соединение путей святых праведных Марфы и Марии в новое время. Первая из святых жен Руси - святая равноапостольная великая княгиня Ольга до обращения своего к вере Христовой не прощала врагов своих и жестоко отомстила за смерть своего мужа.
Почти через 1000 лет святая Великая Княгиня Елизавета не только простит убийц мужа, но перед мученической смертью помолится Богу о прощении своих убийц.
«Радуйся, святая преподобномученице Елисавето, красото Церкве Российския, невестою Христовою быти удостоенная».
У русских женщин есть пример для подражания: научиться так жить и так молиться, как молилась Елизавета Феодоровна в Покровском храме, возвращаясь из московских трущоб: с великой скорбью сердечной, с любовью и надеждой на милость Божию, чтобы совершилось обращение к вере, любви, обновление жизни несчастных людей, блуждавших по распутиям земли нашей.
Откуда и из какой среды пришла в обитель сестра Варвара - нам неизвестно. За своей матушкой-настоятельницей она добровольно пошла на страдание и смерть, исполнив завет Господа: "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" (Ин.15;13). Все алапаевские узники знали, что их ожидает в недалеком будущем. Они сознательно готовились к смерти и молили Господа укрепить их в исповедническом подвиге. Преподобномученица инокиня Варвара совершила свой подвиг в возрасте тридцати пяти лет.
И несколько слов и о дальнейшей судьбе отца Митрофана Серебрянского, достойно разделившего духовный подвиг Великой Матушки в основанной ею обители.
С арестом настоятельницы обитель практически прекратила свою благотворительную деятельность, хотя просуществовала еще семь лет. Отец Митрофан продолжал духовно окормлять сестер вплоть до закрытия обители.
Святейший Патриарх Тихон, который неоднократно служил в Марфо-Мариинской обители, в один из своих приездов постриг отца Митрофана в монашество с именем Сергий, и его матушку Ольгу - с именем Елисавета.
В 1926 году отца Митрофана арестовали и сослали в Сибирь, затем последовали годы заключения в ГУЛАГе. Шестнадцать лет провел он в тюрьмах и лагерях. Последним местом ссылки было село Владычное Тверской области.
Его любимая матушка до конца была с ним. В ссылке ее разбил паралич, и отец Митрофан заботливо ухаживал за ней. Жили они в крошечной избушке с тремя оконцами, под соломенной крышей. Приходили к ним помогать две женщины. Там почитали его как святого.
Скончался он 5 апреля 1948 года от крупозного воспаления легких. Похоронили его там же, во Владычном. Когда через два года в ту же могилу опускали гроб с телом матушки, крышка гроба, в котором покоились останки отца Митрофана, сдвинулась - тело его оказалось нетленным. Местное почитание отца Митрофана началось вскоре после его кончины. В Тверской епархии собираются материалы для прославления его в лике святых новомучеников и исповедников Российских.
В 1992 году территорию монастыря передали Русской Православной Церкви. Сейчас обитель живет по уставу, созданному Елизаветой Федоровной. Насельницы проходят обучение в Свято-Димитриевском училище сестер милосердия, помогают нуждающимся, работают во вновь открытых на Большой Ордынке приюте для девочек-сирот, благотворительной столовой, патронажной службе, гимназии и культурно-просветительском центре.
Тропарь преподобномученице великой княгине Елисавете Феодоровне, глас 1
Смирением достоинство княжеское сокрывши, богомудрая Елисавето, сугубым служением Марфы и Марии Христа почтила еси. Милосердием, терпением и любовию себе предочистивши, яко жертва праведная Богу принеслася еси. Мы же, чтуще добродетельное житие и страдания твоя, яко истинную наставницу усердно просим тя: святая мученице великая княгине Елисавето, моли Христа Бога спасти и просветити души наша.
Тропарь, глас 4:
Страстотерпица преподобная Варваро, в напастех с наставницей своею даже до смерти пребывшая, Христово бо Евангелие исполнив, положила еси душу свою за други своя. Ныне же предстоя с собором святых жен российских, моли оставление грехов даровати чтущим любовию святую память твою.
Кондак преподобномученице великой княгини Елисаветы Феодоровны, глас 2:
Величие подвига веры кто повесть: во глубине земли, яко в раи светлости, страстотерпица великая княгиня Елисавета со ангелы во псалмех и пениих радовашеся и, убиение претерпевающи, о безбожных мучителех взываше: Господи, прости им грех сей, не ведят бо, что творят. Тоя молитвами, Христе Боже, помилуй и спаси души наша.
Кондак, глас 5
От славы царственныя, вземши Крест Христов, прешла еси к славе небесней, молящи за врагов, и обрела еси радость вечную, святая мученице княгине Елисавето, с Варварою мученицею. Темже молим вас, молите о душах наших.
Величание
Величаем вас, святии страстотерпицы Елисавето и Варваро, и чтим честная страдания ваша, яже за Христа претерпели есте.
Молитва преподобномученицам
великой княгине Елисавете и инокине Варваре
О святыя новомученицы Российския, великая княгине Елисавето и сестро ея крестовая пречестная инокине Варваро,
купно путь свой во мнозех муках скончавшия, евангельския заповеди делом во Обители милосердия совершившия, веры ради православныя подвизающися до смерти в последняя времена сия, и добрый плод в терпении страстей Христу принесшия!
Молитеся Ему, яко победителю смерти, да утвердит Церковь Русскую Православную и отечество наше, кровию и страданьми новомучеников искупленныя, и не даст в расхищение врагом России достояния нашего.
Се бо лукавый враг вооружися на ны, хотя нас погубити в междоусобных бранех, скорбех, нестерпимых печалех, болезнех, нуждах и бедах лютых.
Умолите Господа низложити вся немощныя дерзости их; веру в сердцах людей российских укрепите, да егда найдет на ны испытания час, мужества дар восприимем вашими молитвами, отвергшеся себе и вземше крест свой, последуем, Христу, распинающе плоть свою со страстьми и похотьми.
Сохраните нас от всякаго зла, освятите пути жизни нашея, даруйте покаяние нелицемерное, тишину и мир душам нашим,
испросите у Господа всем нам мытарств горьких и вечныя муки избавитися и Небесному Царствию наследники быти со всеми святыми, от века угодившими Богу,
да радующеся воздадим хвалу, честь и поклонение Отцу и Сыну и Святому Духу во веки веков. Аминь.
СВЯТЫЕ ПРЕПОДОБНОМУЧЕНИЦЫ ЕЛИСАВЕТО И ВАРВАРО, МОЛИТЕ БОГА О НАС, ЗА ВОЗРОЖДЕНИЕ РОССИИ ПРАВОСЛАВНОЙ.
