О приходе
Миссионерское служение
2018 год - 150 лет со дня рождения Царя Николая II (19 мая) и - 100 лет со дня мученической кончины Царской Семьи - Царя Николая II, Царицы Александры, Царевича Алексия, Царевен Ольги, Татианы, Марии, Анастасии, принявших мученическую кончину в Екатеринбурге в подвале Ипатьевского дома от рук изуверов.
Вместе с ними были убиты их верные слуги, не пожелавшие оставить Царственных Узников: страстотерпец Евгений - доктор Евгений Сергеевич Боткин; повар Иван Михайлович Харитонов, лакей Алоизий (Алексей) Егорович Трупп, горничная Анна Степановна Демидова.
Вместе с ними были убиты их верные слуги, не пожелавшие оставить Царственных Узников: страстотерпец Евгений - доктор Евгений Сергеевич Боткин; повар Иван Михайлович Харитонов, лакей Алоизий (Алексей) Егорович Трупп, горничная Анна Степановна Демидова.
КОРОТКАЯ, ПРОНЗИТЕЛЬНАЯ ЖИЗНЬ...
Для нашей страны история Царской семьи - тема безмерно высокая и светлая, и в то же время глубоко мучительная и скорбная. Как известно, Алексей Николаевич умер вовсе не от мучившей его болезни, а погиб от рук людей, бывших его верноподданными.
А ведь Россия стояла накануне светлой эпохи великого Царствования Императора Алексея Николаевича...
30 июля (12 августа н.ст.) 1904 г. в Петергофе родился единственный сын последнего русского Государя Николая II и Государыни Александры Федоровны, наследник престола Российской империи Цесаревич Алексей.
Цесаревич был вымоленным ребенком. Он родился после десяти лет ожидания. К тому времени государыня уже родила четырёх дочерей, но государь и народ желали наследника. И он появился благодаря не только земным, но и небесным молитвам преподобного Серафима Саровского.
За год до рождения цесаревича Царь Николай II с супругой Александрой Фёдоровной приняли участие в торжествах по поводу прославления святого. Решающей в этом вопросе была воля Государя, ряд архиереев противились канонизации простого саровского иеромонаха. Царь Николай II прозорливо почувствовал святость преподобного и отдал Священному Синоду письменное распоряжение: «Немедленно прославить!»
В июле 1903 года Государь на своих плечах нёс гроб с честными останками новопрославленного святого. Можно не сомневаться, что у мощей преподобного царская чета молилась о самом сокровенном – о даровании наследника. И через год он появился на свет.
Рождение Алексея Николаевича стало одной из самых больших радостей Царской семьи и всей России. Анна Танеева так описывала это событие: «Следующим летом родился Наследник. Государыня потом мне рассказывала, что из всех ее детей это были самые легкие роды. Императрица едва успела подняться из маленького кабинета по витой лестнице к себе в спальню, как родился Наследник. Сколько было радости, несмотря на всю тяжесть войны, кажется, не было того, чего Государь не сделал бы в память этого дорогого дня».
Государь дал своему сыну имя в честь святителя Алексея Московского. Также это была дань памяти предку – второму царю Дома Романовых Алексею Михайловичу Тишайшему. Покровитель цесаревича – святой митрополит Алексей Московский был воспитателем Дмитрия Донского, благословлял его на Куликовскую битву.
Согласно традиции в связи с рождением наследника учреждались благотворительные организации: военно-санитарный поезд имени наследника-цесаревича, Алексеевский комитет по оказанию помощи детям, потерявшим отцов в русско-японскую войну.
Воспитатель и учитель царских детей Пьер Жильяр в своих мемуарах вспоминает, как он впервые в феврале 1906 г. увидел Цесаревича, которому исполнилось тогда полтора года: «…Я уже готовился кончить свой урок с Ольгой Николаевной, когда вошла Императрица с Великим Князем Наследником на руках. Она шла к нам с очевидным намерением показать мне сына, которого я еще не знал. На лице ее сияла радость матери, которая увидела, наконец, осуществление самой заветной своей мечты. Чувствовалось, что она горда и счастлива красотой своего ребенка. И на самом деле, Цесаревич был в то время самым дивным ребенком, о каком только можно мечтать, со своими чудными белокурыми кудрями и большими серо-голубыми глазами, оттененными длинными, загнутыми ресницами. У него был свежий и розовый цвет лица здорового ребенка, и когда он улыбался, на его круглых щечках вырисовывались две ямочки. Когда я подошел к нему, он посмотрел на меня серьезно и застенчиво и лишь с большим трудом решился протянуть мне свою маленькую ручку.
Во время этой первой встречи я несколько раз видел, как Императрица прижимала Цесаревича к себе нежным жестом матери, которая как будто всегда дрожит за жизнь своего ребенка; но у нее эта ласка и сопровождавший ее взгляд обнаруживали так ясно и так сильно скрытое беспокойство, что я был уже тогда поражен этим. Лишь много времени спустя мне пришлось понять его значение».
По линии матери Алексей унаследовал гемофилию, носительницами которой были некоторые дочери и внучки английской королевы Виктории (1837-1901). Заболевание стало очевидным уже осенью 1904 г., когда у двухмесячного младенца началось тяжелое кровотечение. С самых первых лет жизни Цесаревичу требовался особый уход и постоянная бдительность, вследствие чего к нему по предписанию врачей были приставлены в качестве телохранителей два матроса с императорской яхты: боцман Деревенько и его помощник Нагорный.
Фрейлина Государыни Анна Танеева писала: «Жизнь Алексея Николаевича была одной из самых трагичных в истории Царских детей. Он был прелестный, ласковый мальчик, самый красивый из всех детей. Родители и няня Мария Вишнякова в раннем детстве его очень баловали, исполняя малейшие капризы. И это понятно, так как видеть постоянные страдания маленького было очень тяжело; ударится ли он головкой или рукой о мебель, сейчас же появлялась огромная синяя опухоль, показывающая на внутреннее кровоизлияние, причинявшее ему тяжкие страдания.
Пяти-шести лет он перешел в мужские руки, к дядьке Деревенько. Этот, бывало, не так баловал, хотя был очень предан и обладал большим терпением. Слышу голосок Алексея Николаевича во время его заболеваний: «Подними мне руку», или: «Поверни ногу», или: «Согрей мне ручки», и часто Деревенько успокаивал его. Когда он стал подрастать, родители объяснили Алексею Николаевичу его болезнь, прося быть осторожным. Но наследник был очень живой, любил игры и забавы мальчиков, и часто было невозможно его удержать.
Алексей прекрасно понимал, что он может не дожить до совершеннолетия. Когда ему было десять лет, старшая сестра Ольга обнаружила его лежащим на спине и глядящим на облака. Она спросила, что он делает. «Мне нравится думать, размышлять», – ответил Алексей. Ольга спросила, о чем же ему нравится думать. «О, много о чем, – ответил мальчик, – я наслаждаюсь солнцем и красотой лета, пока могу. Кто знает, возможно, в один из этих дней я больше не смогу этого делать».
П. Жильяр описывает его следующим образом: «Алексею Николаевичу было тогда девять с половиной лет. Он был довольно крупен для своего возраста, имел тонкий, продолговатый овал лица с нежными чертами, чудные светло-каштановые волосы с бронзовыми переливами, большие сине-серые глаза, напоминавшие глаза его матери.
Он вполне наслаждался жизнью, когда мог, как резвый и жизнерадостный мальчик. Вкусы его были очень скромны. Он совсем не кичился тем, что был наследником престола, об этом он всего меньше помышлял. Его самым большим счастьем было играть с двумя сыновьями матроса Деревенько, которые оба были несколько моложе его. У него была большая живость ума и суждения и много вдумчивости. Он поражал иногда вопросами выше своего возраста, которые свидетельствовали о деликатной и чуткой душе.
Я легко понимал, что те, которые не должны были, как я, внушать ему дисциплину, могли без задней мысли легко поддаваться его обаянию. В маленьком капризном существе, каким он казался вначале, я открыл ребенка с сердцем, от природы любящим и чувствительным к страданиям, потому что сам он уже много страдал».
Жительница Царского Села С.Я. Офросимова делится следующими впечатлениями:
«Наследник Цесаревич имел очень мягкое и доброе сердце. Он был горячо привязан не только к близким ему лицам, но и к окружающим его простым служащим. Никто из них не видел от него заносчивости и резкого обращения. Он особенно скоро и горячо привязался именно к простым людям. Любовь его к дядьке Деревенько была нежной, горячей и трогательной. Одним из самых больших его удовольствий было играть с детьми дядьки и быть среди простых солдат.
С интересом и глубоким вниманием вглядывался он в жизнь простых людей, и часто у него вырывалось восклицание: «Когда буду царем, не будет бедных и несчастных! Я хочу, чтобы все были счастливы».
Своё стремление помогать нуждающимся цесаревич не раз подтверждал делом. Однажды, когда Царский поезд возвращался из Ливадии, к Императору подошел один из железнодорожных служащих. У него была большая семья, и жалованья не хватало, чтобы прокормить ее. Внимательно выслушав чиновника, Государь ласково произнес: «С этого дня Вы будете получать от Меня еще тридцать рублей в месяц». Стоявший рядом с отцом Цесаревич, тогда еще совсем малыш, внимательно слушал разговор чиновника с Императором, а затем положил ручку на рукав железнодорожника и произнес: «А от меня будете получать сорок».
А.А. Танеева вспоминала: «Наследник принимал горячее участие, если и у прислуги стрясется какое-нибудь горе. Его Величество был тоже сострадателен, но деятельно это не выражал, тогда как Алексей Николаевич не успокаивался, пока сразу не поможет. Помню случай с поваренком, которому почему-то отказали в должности. Алексей Николаевич как-то узнал об этом и приставал весь день к родителям, пока не приказали поваренка снова взять обратно. Он защищал и горой стоял за всех своих».
В семь лет Алексей начал учиться. Занятиями руководила Государыня, которая сама выбрала учителей: законоучителем стал духовник императорской семьи протоиерей Александр Васильев, преподавателем русского языка – тайный советник П.В. Петров, преподавателем арифметики – статский советник Э.П. Цытович, преподавателем французского языка и гувернером – П. Жильяр, английский язык преподавали Ч. Гиббс и сама Александра Федоровна.
Жизнь в Царском Селе носила тесный семейный характер: свита, за исключением дежурных фрейлин и командира сводно-гвардейского полка, во дворце не жила, и Царская семья, кроме случаев посещения родственников, собиралась за столом без посторонних и совершенно запросто. Уроки Цесаревича начинались в девять часов с перерывом между одиннадцатью и полуднем, во время которого наследник с воспитателем выезжали на прогулку в карете, санях или автомобиле. Затем занятия возобновлялись до обеда, после чего Алексей всегда проводил два часа на воздухе. Великие Княжны и Государь, когда был свободен, присоединялись к нему. Зимой Алексей веселился с сестрами, спускаясь с ледяной горы, построенной на берегу небольшого искусственного озера.
Так же, как и сестры, Цесаревич очень любил животных. П. Жильяр вспоминает: «Он любил играть со своим ослом Ванькой, которого запрягали в маленькие санки, или со своей собакой Джой, темно-коричневой болонкой на низких лапках, с длинными, падающими почти до пола шелковистыми ушами. Ванька был бесподобное, умное и забавное животное. Когда Алексею Николаевичу захотели подарить осла, долго, но безрезультатно обращались ко всем барышникам в Петербурге; тогда цирк Чинизелли согласился уступить старого осла, который по дряхлости уже не годился для представлений.
И вот таким образом Ванька появился при Дворе, вполне оценив, по-видимому, дворцовую конюшню. Он очень забавлял нас, так как знал много самых невероятных фокусов. Он с большой ловкостью выворачивал карманы в надежде найти в них сладости. Он находил особую прелесть в старых резиновых мячиках, которые небрежно жевал, закрыв один глаз, как старый янки. Эти два животных играли большую роль в жизни Алексея Николаевича, у которого было очень немного развлечений. Он страдал главным образом от отсутствия товарищей. К счастью, его сестры, как я уже говорил, любили играть с ним; они вносили в его жизнь веселье и молодость, без которых ему было бы очень трудно.
Во время дневных прогулок Государь, любивший много ходить, обыкновенно обходил парк с одной из дочерей, но ему случалось также присоединяться к нам, и с его помощью мы однажды построили огромную снеговую башню, которая приняла вид внушительной крепости и занимала нас в продолжение нескольких недель».
В четыре часа пополудни уроки возобновлялись вплоть до ужина. День заканчивался чтением вслух какой-нибудь любимой Цесаревичем книги.
Детское страдание родило в нем глубокую веру и упование на Бога. Все близкие Алексея отмечали его религиозность. Сохранились письма цесаревича, в которых он поздравляет родных с праздниками, его стихотворение «Христос Воскрес!», посланное им бабушке, вдовствующей императрице Марии Федоровне.
В 1910 г. Иерусалимский Патриарх Дамиан, зная о благочестии наследника, подарил ему на Пасху икону «Воскресение Христово» с частицами камней от Гроба Господня и Голгофы.
В 1912 г. во время отдыха в Беловежской пуще цесаревич неудачно прыгнул в лодку и сильно ушиб бедро: возникшая гематома долго не рассасывалась, состояние здоровья ребенка было очень тяжелым. Была реальная угроза смерти. «Императрица сидела у изголовья сына с начала заболевания, – пишет П. Жильяр, – нагибалась к нему, ласкала его, окружала его своей любовью, стараясь тысячью мелких забот облегчить его страдания.
Государь тоже приходил, как только у него была свободная минута. Он старался подбодрить ребенка, развлечь его, но боль была сильнее материнских ласк и отцовских рассказов, и прерванные стоны возобновлялись. Изредка отворялась дверь, и одна из Великих Княжон на цыпочках входила в комнату, целовала маленького брата и как бы вносила с собою струю свежести и здоровья. Ребенок открывал на минуту свои большие глаза, уже глубоко очерченные болезнью, и тотчас снова их закрывал.
Однажды утром я нашел мать у изголовья сына… Цесаревич, лежа в кроватке, жалобно стонал, прижавшись головой к руке матери, и его тонкое, безкровное личико было неузнаваемо. Изредка он прерывал свои стоны, чтобы прошептать только одно слово «мама», в котором он выражал все свое страдание, все свое отчаянье. И мать целовала его волосы, лоб, глаза, как будто этой лаской она могла облегчить его страдания, вдохнуть ему немного жизни, которая его покидала. Как передать пытку этой матери, безпомощно присутствующей при мучениях своего ребенка в течение долгих часов смертельной тревоги...»
Согласно мнению многих людей, окружавших Царевича Алексея, он обладал сильной волей, которая была не просто наследным качеством, но развилась и окрепла из-за частых физических страданий, причиняемых ребенку страшной болезнью. Болезнь стала своеобразным воспитателем маленького мученика. По словам Анны Танеевой, «частые страдания и невольное самопожертвование развили в характере Алексея Николаевича жалость и сострадание ко всем, кто был болен, а также удивительное уважение к матери и всем старшим».
Однако при всей своей доброте и сострадательности мальчик не терпел, когда к нему как к наследнику престола относились с недостаточным уважением. С.Я. Офросимова рассказывает следующий эпизод: «Цесаревич не был гордым ребенком, хотя мысль, что он будущий царь, наполняла все его существо сознанием своего высшего предназначения. Когда он бывал в обществе знатных и приближенных к Государю лиц, у него появлялось сознание своей царственности.
Однажды Цесаревич вошел в кабинет Государя, который в это время беседовал с министром. При входе наследника собеседник Государя не нашел нужным встать, а лишь, приподнявшись со стула, подал Цесаревичу руку. Наследник, оскорбленный, остановился перед ним и молча заложил руки за спину; этот жест не придавал ему заносчивого вида, а лишь царственную, выжидающую позу. Министр невольно встал и выпрямился во весь рост перед Цесаревичем. На это Цесаревич ответил вежливым пожатием руки. Сказав Государю что-то о своей прогулке, он медленно вышел из кабинета, Государь долго глядел ему вслед и, наконец, с грустью и гордостью сказал: «Да, с ним вам не так легко будет справиться, как со мной».
По воспоминаниям Юлии Ден, фрейлины и подруги Государыни, будучи еще совсем маленьким мальчиком, Алексей уже осознавал, что он наследник. «Однажды, когда он играл с Великими Княжнами, ему сообщили, что во дворец пришли офицеры его подшефного полка и просят разрешения повидаться с Цесаревичем. Шестилетний ребенок, тотчас оставив возню с сестрами, с важным видом заявил: «Девицы, уйдите, у наследника будет прием».
Важно, что физическая боль никак не коснулась его души и духовно он был совершенно здоровым ребенком. Он обладал ясным умом, твёрдой волей и собранностью. По воспоминаниям близко знавших Наследника людей, он не кичился своим положением, но в то же время прекрасно с детских лет сознавал уготованную ему миссию.
И у него для этого были все необходимые качества. Он владел превосходными знаниями по России и свободно говорил на нескольких языках.
Он привык быть дисциплинированным, не любил придворного этикета. Он не переносил лжи и не потерпел бы ее около себя, если бы ему пришлось быть Русским Царем. В нем гармонично были совмещены черты его августейших отца и матери. От отца он унаследовал его простоту. От матери твердость.
В свои неполные 14 лет он многое понимал в жизни и многое понимал в людях. Он был необычайно терпелив, очень аккуратен, дисциплинирован и требователен к себе и другим.
Цесаревич был светлый воин Святой Руси. По традиции великие князья в день своего рождения становились шефами или офицерами гвардейских полков. Алексей стал шефом 12-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, а позже и других воинских частей и атаманом всех казачьих войск.
Государь знакомил его с русской военной историей, устройством армии и особенностями ее быта, организовал отряд из сыновей нижних чинов под руководством «дядьки» Цесаревича Деревенько и сумел привить наследнику любовь к военному делу. Алексей часто присутствовал при приеме депутаций и на смотрах войск, а в годы Первой мировой войны с отцом посещал действующую армию, награждал отличившихся бойцов, сам был награжден серебряной Георгиевской медалью 4-й степени.
Почти весь 1916 г. Цесаревич провел с отцом в ставке верховного главнокомандующего в Могилеве. Царевич любил носить защитную военную форму, высокие русские сапоги, гордился тем, что похож на настоящего солдата. После посещений Ставки любимой пищей Цесаревича стали «щи и каша, и черный хлеб, которые едят все мои солдаты», - как он всегда говорил. Улыбка, взгляд, походка юного наследника, его привычка помахивать левой рукой – все это напоминало манеры Государя.
Сам Государь император Николай II делал очень многое для воспитания в сыне внимания и сострадания к людям. П. Жильяр описывает следующий случай: «На возвратном пути, узнав от генерала Иванова, что неподалеку находится передовой перевязочной пункт, Государь решил прямо проехать туда. Мы въехали в густой лес и вскоре заметили небольшое здание, слабо освещенное красным светом факелов. Государь, сопутствуемый Алексеем Николаевичем, вошел в дом, подходил ко всем раненым и с большой добротой с ними беседовал. Его внезапное посещение в столь поздний час и так близко от линии фронта вызвало изумление, выражавшееся на всех лицах. Один из солдат, которого только что вновь уложили в постель после перевязки, пристально смотрел на Государя, и, когда последний нагнулся над ним, он приподнял единственную свою здоровую руку, чтобы дотронуться до его одежды и убедиться, что перед ним действительно Царь, а не видение. Алексей Николаевич стоял немного позади своего отца. Он был глубоко потрясен стонами, которые он слышал, и страданиями, которые угадывал вокруг себя».
С 8 марта 1917 г. Царская Семья находилась под арестом в Царском Селе, а 1 августа была отправлена в ссылку в Тобольск, где находилась в заключении в доме губернатора. Здесь Государю удалось осуществить мечту о том, чтобы самому заняться воспитанием сына. Он давал уроки Цесаревичу в мрачном доме в Тобольске. Уроки продолжались в нищете и убожестве екатеринбургского заточения, куда императорскую семью перевезли весной 1918 г.
Жизнь Царской Семьи в доме инженера Н.К. Ипатьева была подчинена строгому тюремному режиму: изоляция от внешнего мира, скудный продовольственный паек, часовая прогулка, обыски, враждебность стражи. Еще в Тобольске Алексей упал с лестницы и получил тяжелые ушибы, после которых долго не мог ходить, а в Екатеринбурге его болезнь сильно обострилась.
В трагическое время семью объединяла общая молитва, вера, надежда и терпение. Алексей всегда присутствовал на богослужении, сидя в кресле, у изголовья его кровати висело множество иконок. Находясь в окружении недругов, узники обращались к духовной литературе, укрепляли себя примерами Спасителя и святых мучеников, готовились к мученической кончине...
Цесаревич Алексей не дожил до своего четырнадцатилетия нескольких недель.
В ночь на 17 июля 1918 г. он был убит вместе с родителями и сестрами в подвале Ипатьевского дома.
«Я глубоко верю, - пишет протоиерей Геннадий Беловолов, - что Промыслом Божиим Алексею Николаевичу было уготовано особое светлое царствование, великий подвиг и служение России. Это могла быть одна из самых светлых эпох в истории России.
Пусть нас не смущают недоброжелатели его болезнью – что, мол, он всё равно не смог бы долго править страной. Не гемофилия, от которой страдал Алексей Николаевич, стала причиной его смерти. Известно, что с этим диагнозом можно прожить достаточно долго.
Алексей Николаевич воплощает как раз ту будущую Россию, которую мы потеряли...
Можно услышать мнение, что случившееся в царской семье было волей Божией и все это было предначертано свыше. Не будем путать Божие произволение с попущением. Промысел Господа об Адаме и Еве состоял в том, чтобы они были вечными и жили в Царствие Небесном. Но прародители не воспользовались этой возможностью.
Это как витязь на распутье: Господь наделил человека возможностью выбирать. Мы не можем сказать, что была воля Божия на разрушение церквей, убийство священнослужителей, уничтожение нашего народа во время и после революции. Безусловно, Его произволение состояло в том, чтобы Россия достигла величайшей славы в царствование Алексея Николаевича. У народа был выбор — прислушаться к воле Божией, или нет. К великому сожалению, наши предки избрали худший сценарий. Они решили строить светлое будущее без Бога и без Царя.
Образ Распутина использовали против Царя. Много спекуляций связано с именем Григория Распутина. Однако старец никому из царской семьи не сделал ничего плохого. Есть одна удивительная закономерность: чем ближе знали его люди, тем больше его любили.
Здесь нужно сказать, что Алексей Николаевич искренне любил Григория Ефимовича. Его убийство стало для него большим горем. Когда Алексей Николаевич узнал об злодейском убийстве он расплакался, уткнув голову в руки. Затем, повернувшись к отцу, он воскликнул гневно: «Неужели, папа, ты их хорошенько не накажешь?»
В то же время самые злостные хулители старца на поверку даже не были с ним знакомы. Фигуру Распутина умело использовали недруги монархии, чтобы очернить царскую фамилию. В то время невозможно было написать о государе без цензуры. Нельзя было безнаказанно распространять о Самодержце клевету, а о Распутине можно было сочинять что угодно, ведь он был выходцем из крестьян. Сработал эффект «тень на плетень» - очернив Распутина, тем самым дискредитировали государя. И чем более гнусно это делали, тем больше грязи в общественном сознании приставало к образу Царя и Царицы.
И в результате в 1917 году общество оказалось отчужденным от Царя, не выразило ему ни поддержки, ни понимания, и легко отвернулось от монархии.
Отречение Государя стало одним из самых драматичных моментов жизни Цесаревича. Эту весть Алексею Николаевичу по воле Императрицы сообщил его наставник Жильяр, который в дальнейшем последует за Семьей в Тобольск и Екатеринбург. В своих воспоминаниях Жильяр описал разговор с цесаревичем:
«Я объяснил ему тогда, что Государь отрекся от престола в пользу Великого Князя Михаила Александровича, который в свою очередь уклонился. – Но тогда кто же будет Императором? – Я не знаю, пока никто!..
Ни слова о себе, ни намека на свои права наследника. Он сильно покраснел и был взволнован. После нескольких минут молчания он сказал: «Если нет больше Царя, кто же будет править Россией?»
Вопрос цесаревича «Кто же будет управлять Россией?» звучит и сегодня в наших сердцах. Убийство Царя и его Семьи – это преступление против всей России, не имеющее срока давности. Даже во время Французской революции детей не трогали.
Великая династия Рюриковичей завершилась мученичеством цесаревича Димитрия Углического. Великая династия Романовых – мученичеством последнего Наследника цесаревича.
...Государь, государыня, наследник и четверо великих княжон ушли вместе, вспорхнули как птицы на Небо. Никто из них друг друга на земле не оплакивал. Господь это оставил нам.
Царская Семья вместе предстала перед престолом Божиим, став образом нашей большой народной семьи. Если мы объединимся вокруг этих великих мучеников, то тоже станем ее частью".
Поэт Сергей Бехтеев писал об этом возможном будущем:
И долго будем мы томиться
Под нам ниспосланным Крестом,
Пока в душе не совершится
У нас великий перелом,
Пока от зол мы не очнемся,
И, приведя наш бунт к концу,
К Царю мы, каясь, не вернемся,
Как дети блудные к Отцу.
Канонизация святого страстотерпца Цесаревича Алексия состоялась на Архиерейском Соборе в августе 2000 года.
Святой мученик Цесаревич Алексий, все Царственные мученики страстотерпцы, простите нас грешных за грехи и беззакония наши! Яко у престола Божиего предстоите, молите Бога о нас, о детях наших, о духовном спасении России.
