О приходе
Миссионерское служениеГалина Николаевна Николаева
Преподобный Феодор исповедник и брат его исповедник Феофан Начертанные родились в Иерусалиме в семье преподобного пресвитера Ионы. Старшим был Феодор. Он с раннего детства избегал детских забав и любил посещать церковные службы. Вместе с младшим братом Феофаном он был отдан на обучение пресвитеру в Лавре святого Саввы. Оба брата приняли иночество; святой Феодор был возведен в сан пресвитера.
В то время снова вспыхнула иконоборческая ересь, искорененная из церкви после Льва Исаврянина, Константина Копронима и его сына Льва, и преданная проклятью VII Вселенским собором, созванным благочестивой царицей Ириной и ее сыном Константином. Вновь восстановил эту ересь злочестивый царь Лев Армянин ((813–820), о первоначальной жизни которого здесь уместно будет сказать несколько слов. В царствование Никифора он был сперва начальником армянской гвардии, а потом знатным сановником и предводителем восточной армии. Затем он хитростью взошел на престол, свергнув доброго и благочестивого царя Михаила, по прозвищу Рангава (811–813), которого он заставил постричься в иночество; при этом он оскопил его сыновей Игнатия и Феофилакта и отослал Михаила с женой и детьми в заточение.
Когда святейший патриарх Никифор венчал Льва Армянина в соборной церкви на царство и возлагал на голову его венец, то почувствовал в руках своих боль, как от терния, как будто венец в руках святителя стал терновым, причинявшим болезненные уколы, и понял тогда святейший патриарх, что это ясное знамение тех великих скорбей и бедствий, которые нанесет впоследствии Христовой церкви этот царь.
Вначале лукавый царь скрывал таившуюся в нем ересь и казался как бы благочестивым, пока не укрепился на престоле. Но после великой войны с болгарами, в которой он явился славным победителем, он, наконец, извергнул таящийся в нем яд злобы, открыто показав себя иконоборцем. Подобно сильной буре, нечестивый царь начал возмущать покой Церкви Христовой.
Святейшего патриарха Никифора, не потворствовавшего его нечестивому намерению, он сослал в заточение в Проконисс; точно так же изгнал он и заключил в отдаленных странах Феофана, настоятеля обители, известной под названием Великого Села, а также Феодора Студита и многих других великих и Боговдохновенных отцов, сильно сопротивлявшихся ему. На патриарший же престол он возвел в самый день Воскресения Христова еретика Феодота Милиссийского, по прозвищу Касситера. И был он, как «мерзость запустения, стоящая на месте святом» (Мф.;24:15; Дан.;9:27).
Тогда Бог, в праведном гневе Своем на нечестие царя не замедлил наказать его Своим судом и попустил внезапное нашествие иноплеменников. То были обитавшие в восточных пустынях аравитяне, собрав всю свою силу, они вторглись в греческие области, опустошая земли, нападая на палестинские монастыри и, между другими, на обитель святого Саввы, где иночествовал блаженный Феодор со своим братом Феофаном.
Святейший патриарх святого града Иерусалима понял, что это казнь за грехи и следствие гнева Божия за бесчестие и отвержение святых икон.
Тогда. побуждаемый ревностью по православию, Иерусалимский патриарх послал преподобного Феодора в Константинополь к царю, чтобы обличить беззаконие и призвать заблуждающихся на истинный путь.
Взяв с собою своего брата Феофана, Феодор отправился в путь и скоро достиг царской столицы. Здесь он прежде всего безстрашно обличил в ереси наемника, не бывшего пастырем, т.е. Феодота Милиссийского, лжепатриарха Константинопольского.
Преподобный открыто укорял его в том, что он развращает тех, кем и управляет, губит словесных овец стада Христова, питаемых вредной пищей еретического учения, и разоряет церковь правоверия, созидая капище зловерия.
Представ перед Львом Армянином, преподобные сказали ему:
- Пощади свою душу и верни Церкви ее украшение — святые иконы. Не воздвигай брань на Бога, Судию праведного и крепкого!
Но царь не послушался и приказал долго и сильно бить исповедника Христова Феодора и его брата Феофана, и затем сослал их в заточение к морскому устью, запретив кому бы то ни было подавать им пищу, питье и одежду, чтобы, как говорил нечестивый царь, «злые погибли злою смертью». повелел после многих побоев заточить их в темницу и уморить голодом.
Но когда святые страдали за Христовы иконы, томимые хладом, гладом и жаждою, «Бог отмщений Господь» не замедлил воздать беззаконному Своим праведным судом.
В скором времени имеющий общие со зверями имя и жестокость погиб общей с ними смертью, ибо его закололи, как зверя. Гибель эта была предзнаменована в особом откровении, которое получила мать царя незадолго до смерти своего нечестивого сына.
Уже много лет она была вдовой и проводила воздержную жизнь. Однажды во сне она имела следующее видение: ей казалось, что она шла во Влахернскую церковь Пречистой Девы Богородицы, и, входя в дверь, встретила некую пресветлую Деву, окруженную множеством мужей в белых ризах, между тем как церковь была залита потоками крови. Дева велела одному из мужей, облеченных в белые ризы, почерпнуть и наполнить кровью глиняный сосуд и отдать его матери нечестивого царя, чтобы та выпила. Видя это, мать царя с ужасом сказала:
– Я уже много лет не ем мяса по причине моего вдовства и не беру в уста чего-либо кровавого. Как же я буду пить эту кровь?
Тогда пресветлая Дева с гневом спросила ее:
– Зачем же сын твой не перестает исполняться крови и этим прогневлят Меня и Моего Божественного Сына?
Здесь сон прервался, и мать царя тотчас же проснулась в страхе и трепете. С этих пор она стала непрестанно и со слезами увещевать своего царственного сына, чтобы он перестал низвергать святые иконы и проливать из-за них христианскую кровь. Но второй Иуда, послушный раб ереси и лукавый обманщик, остался неисправимым.
Убит он был на том самом месте, где впервые дерзнул бросить на землю, оплевать и растоптать ногами образ Спасителя. Процарствовал Лев Армянин 7 лет и 5 месяцев, но своею жестокостью сравнялся с великими древними гонителями церкви. По совершении убийства, тело его было выброшено на площадь города и весь день пролежало неубранным. И не было никого, кто бы пожалел о его смерти, но весь город радовался.
Рассказывают еще, что в тот самый час, когда был убит этот окаянный хулитель икон, был слышен с неба радостный глас, возвещавший многим смерть злочестивого царя. Некоторые моряки, слышавшие этот глас, записали час и потом узнали, что в это время действительно погиб кровопийца, подобный, согласно своему имени, зверям.
С детьми же его случилось в удвоенной степени то, что он сам причинил детям своего предместника, царя Михаила Рангава: как было уже сказано выше, он оскопил двух сыновей Михаила, точно также были оскоплены и его четыре сына: Василий, названный Константином и предназначенный к царствованию, Савватий, Григорий и Феодосий,
Последний не вынес болезни, следующей за оскоплением, умер и был погребен вместе с отцом, а Василий, названный Константином, онемел от той же болезни. Все они были заточены вместе с их матерью.
Вскоре после воцарения Михаила, все Христовы исповедники были освобождены из заточения, и невозбранно вернулись к себе домой. Хотя новый царь Михаил не был православным и был приверженцем той же иконоборческой ереси, однако он не преследовал православных, предоставляя каждому свободу веровать по-своему. Он был человек несведущий в слове Божием и не занимался книжным чтением, но был весь погружен в мирскую суету и житейские попечения.
Блаженный Феодор со своим братом Феофаном вернулись, однако, не в свое отечество – Палестину, но в Царьград, – удел, доставшийся им для проповеди, и начали открыто
исповедывать благочестие, многих отвращая от иконоборческой ереси и наставляя в истинной вере.
Жил в то время в Царьграде некий муж, по имени Иоанн, который держался той же ереси, что и царь, и пользовался у него большим влиянием. Нося иноческую одежду и лицемерно показывая себя образцом добродетелей, он обманул не только царя, но и многих членов верховного правительства, так что те его слушали и во всем следовали его лукавым советам. Он взошел на патриарший престол, наследуя еретику Феодоту, будучи и сам таким же еретиком.
Не желая видеть на свободе Феодора и Феофана, этих двух светильников православия, просвещающих весь царственный город, он заключил их в темницу, потом призвав их к себе для собеседования, долго спорил с ними, но, не будучи в состоянии победить их, изгнал их из города, выхлопотав на это особый царский приказ (так как он был учителем и первым советником царя). Этим приказом святые Феодор и Феофан были сосланы в заточение в страну, известную под названием Сосфений. Но для преподобных исповедников чужая страна стала ради Христа как бы отечеством, ибо они всюду готовы были пострадать за Христовы иконы.
Вскоре после этого царь Михаил скончался, оставив по себе на престоле сына Феофила, усерднее других приверженного к иконоборческой ереси и снова воздвигшего гонение на церковь. Снова начали выбрасывать и предавать поруганию святые иконы, снова начали готовить для православных истязания, темницы и судилища, снова возобновились всякого рода неправедные мучительства. Многие, устрашившись мук, повиновались, хотя впоследствии и покаялись.
В это время постигли новые страдания и Феодора. Царю стало известно, что он непоколебим в своем исповедании и непреодолим в своем слове, и как сам чтит иконы, так учит поступать и других. Тотчас же нечестивый царь приказал взять преподобного Феодора на суд, и вот, по царскому повелению, привели блаженного, вместе с братом его Феофаном и другими православными, к городскому епарху на истязание.
Когда, после долгого словесного спора, ласкательств и угроз правителя, Феодор не склонился на его убеждения, то блаженного обнажили и в течение долгого времени сильно били толстыми плетьми. Когда же мучители перестали его бить, он стал посреди судилища нагой и окровавленный, украшенный перед ангелами и людьми, полученными за Христа, ранами.
Епарху показалось неприличным это зрелище, но святой сказал:
– Я борец и вышел бороться к врагам за иконы Господа моего, борцы же выходят на борьбу обыкновенно нагими. Если я увижу изнемогающим кого-нибудь из верных, терпящих теперь от вас раны, то тотчас же, вместо него, подставлю под удары свое тело. И этим пополню недостаток его терпения. Вот для чего стою я нагим!
О сильный муж! О свободная речь! О усердие к Богу! После того Феодор с братом снова были посланы в заточение в Афусию. Кто расскажет злострадания, вынесенные ими на пути и в указанном месте: оковы, бури, голод, солнечный зной, ночной мороз, клеветы, ежедневное умирание и восстания? Кто подробно сочтет новые раны, удары, заушения? Достаточно сказать, что ради Христа они с радостью терпели все эти мучения, вместе с долгим изгнанием.
Прошло два года, и их снова, по царскому приказу, привели в Константинополь и представили на испытание самому царю: ибо очень хотелось ему склонить их в свое зловерие. Что они претерпели в это время, явствует из написанного ими впоследствии послания к Иоанну, епископу Кизическому. В этом послании они сами повествуют о себе следующее:
«Когда нас привели в царский дворец и мы входили в дверь, то царь показался нам очень страшным и дышащим яростью. Множество придворных отовсюду окружили нас, и мы издали поклонились царю.
Он же свирепым голосом и в резких выражениях велел нам подойти ближе к себе и спросил:
– В какой стране вы родились?
Когда мы ответили: «в Моавитской стране», – он снова спросил:
– Зачем же вы пришли сюда?
Мы молчали, и смотрели вниз, так как не пришли еще в себя от страданий, причиненных ударами. Тогда царь яростно обратился к близстоявшему правителю и, пылая великим гневом и непристойно бранясь, сказал:
– Возьми их отсюда и, заклеймив их лица, отдай двум сарацинам, чтобы те отвели их в свою землю.
Невдалеке стоял какой-то стихотворец, державший в руках хартию с написанными относительно нас готовыми стихами.
Царь велел ему прочесть их и прибавил:
– Если стихи плохи, то не смущайся этим.
А тот ответил:
– Достаточно и таких стихов для их поругания.
Кто-то из присутствовавших еще заметил:
– Они, владыка, даже недостойны лучших.
Затем были прочтены следующие стихи:
Так как все любят посещать град,
Где пречистые ноги Бога-Слова стояли
Для восстановления вселенной, –
Явились во всечестном месте
И эти лукавые и нечистые сосуды.
Совершив там много постыдного,
По неверию и злочестию,
Они прогнаны оттуда, как отступники;
Но и прибежав в царствующий град,
И тут не оставили своего неистового буйства.
Посему заклейменные, как злодеи, на лицах.
Осуждаются и снова изгоняются.
Выслушав чтение стихов, царь повелел отвести нас под стражу (так говорили о себе святые). Когда мы вышли, кто-то догнал нас и, повелев вернуться, поспешно доставил нас обратно к царю.
Увидев нас, царь сказал:
– Мне кажется, что, уходя, вы говорили про себя, мы надругались над царем. Но сначала я сам надругаюсь над вами и тогда отпущу вас.
Сказав это, он велел нас раздеть. После того, как нас обоих раздели, первого начали бить меня (говорит Феодор), причем сам царь помогал истязателям и непрестанно кричал:
– Бей сильней!
И били меня по плечам и по груди без всякой пощады и милости. Пока меня били, я громко восклицал:
– Мы ни в чем не согрешили против тебя, царь!
А также:
– Господи помилуй! Пресвятая Богородица, приди к нам на помощь!
Затем стали бить моего брата, который взывал подобным же образом:
– Пресвятая Богородица, бежавшая с Сыном Своим в Египет, призри на мои мучения! Господи, Господи, избавляющий слабого от рук сильнейших, не отыми помощи Твоей от нас!
В волю надругавшись над нами, царь снова велел отвести нас под стражу».
Все это написали о себе к епископу Кизическому сами доблестные страдальцы.
Спустя четыре дня, их снова привели к епарху, который ласково сказал им:
– Только раз причаститесь св. Тайн вместе с нами, и я отпущу вас идти, куда захотите.
Но блаженный Феодор ответил ему:
– Твое предложение, епарх, похоже на то, как если бы кто-нибудь сказал мне: об одном молю тебя, позволь только отсечь тебе голову, а затем можешь идти, куда хочешь. Знай, что отвратить нас от правоверия так же трудно, как переставить небо и землю так, чтобы земля стала наверху, а небо внизу.
Тогда епарх приказал заклеймить им лица начертанием на них вышеуказанных стихов.
Недавно полученные страдальцами раны еще не зажили и причиняли им страшную боль.
Несмотря на это, их растянули на досках лицами кверху и начали колоть им лица нарочно приготовленными орудиями, выбивая на них вышеприведенные стихи. Весь день мучили их этим начертанием, и, только когда зашло солнце и наступили сумерки, мучители прекратили истязания.
Уходя от епарха, начертанные страдальцы сказали:
– Знайте все находящееся здесь, что стоящий на страже рая херувим отступит при нашем приходе, увидев на наших лицах эти начертания, и опустит свое пламенное оружие, открывая нам свободный доступ в рай. Ибо еще от века не было этого нового мучения, причиненного нам ныне. И во всяком случае эти начертания будут и на лике Христовом, и на вас падет вина в сем, ибо Он говорит: «Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф.25:40).
После этого нового и бесчеловечного мучения, понесенного за святые иконы, когда кровь еще не перестала струиться, святых заключили в темницу, а затем по повелению вышеупомянутого Иоанна, бывшего в то время патриархом, – снова сослали в заточение в Апамею Вифинскую. При этом был отдан приказ, чтобы, когда они там умрут, не сподоблять их тела погребения, но выбросить далеко за город, как трупы животных.
По пути на место заточения святых исповедников, случилось им пройти мимо того острова, где жил в то время, также в заточении за святые иконы, святой Мефодий. Он сидел там запертый в гробовой пещере с двумя разбойниками и получал пищу от какого-то рыбака. Случайно встретившись по дороге с этим рыбаком, святые разузнали от него все о святом Мефодии. Не имея возможности увидеться с ним, по жестокости сопровождавших их воинов, они написали и послали к нему, при помощи того же рыбака, следующее небольшое стихотворение:
Живому мертвецу и мертвому животворцу,
Живущему на земле и попирающему землю,
Пишут начертанные, узники узнику.
Святой Мефодий утешился духом, прочтя эти стихи, а узнав еще о преподобных страстотерпцах из рассказа рыбака, он воздал благодарение Богу, укрепившему их на такой подвиг, и написал им стихами же следующее:
Вписанных в книги небесные,
Двух, запечатленных по лицу,
Тех, кто погребен раньше смерти,
Приветствует соузник живопогребенный.
Ведомые воинами преподобные достигли Апамеи, неся на челах достоверные знамения своей благочестной веры во Христа, там они были заключены в темницу. Будучи уже преклонного возраста, преподобный Феодор изнемог здесь от многочисленных ран и перенесенных трудов.
В день памяти святого первомученика Стефана он почил о Господе и отошел в вечное успокоение, оставив самое многострадальное тело в оковах за Христа подъятых.
Преподобный Феофан, его брат по плоти и по духу, оплакав свое разлучение с братом и пропев надгробные песнопения над ним, положил его в деревянный гроб.
Рассказывают, что один великий по своим добродетелям старец случайно был в Апамее во время преставления преподобного Феодора и услыхал ангельское пение, с высоты возвещавшее о торжественном восшествии души мученика, вместе с ангелами, на небо.
По смерти царя Феофила, церкви был дарован мир. Благочестивая царица Феодора со своим сыном Михаилом возвратила из заточения всех святых отцов и воздала им честь и хвалу. Тогда освободили от темничного заключения и святого Феофана. Он вместе с прочими пришел в Царьград, неся на своем челе знамения своей победы над зловерием, и был почитаем среди святых отцов, как херувим среди ангелов.
В первую неделю святой четыредесятницы были с великим торжеством внесены в церковь святые иконы. На это торжество блаженный Феофан написал и воспел прекрасный канон.
Затем он был поставлен в митрополиты города Никеи и рукоположен святым патриархом Мефодием, тем самым, который был раньше заключен в гробовой пещере. Таким-то образом воссиял свет Православия, и благодатью Христовою совершенно была прогнана тьма иконоборческой ереси, в течение 120 лет смущавшая и помрачавшая Божию Церковь.
Феофан оставил после себя много сочинений в защиту православия, в особенности известен, как писатель канонов, число коих достигает до 148. Лучшие каноны его – канон на Неделю Православия, все Каноны апостолам и об усопших. Кроме того, преподобный Феофан исповедник, епископ Никейский, писал и стихиры на некоторые дни (память его 24 октября).
Вскоре после того были перенесены из Апамеи в Халкидон (против Константинополя, на малоазийском берегу Босфора) мощи исповедника Христова, преподобного Феодора, причем от них подавалось много исцелений во славу Христа Бога, со Отцом и Духом славимого вовеки. Аминь.
Тропарь, глас 8:
Православия наставниче, благочестия учителю и чистоты, вселенныя светильниче, монашествующих богодухновенное удобрение, Феодоре премудре, ученьми твоими вся просветил еси, цевнице духовная, моли Христа Бога спастися душам нашим.
Кондак, глас 2:
Возгремев Христово Божественное воплощение, безплотныя враги до конца обличил еси, чудне Феодоре. Сего ради вси верно и благочестно вопием ти: моли непрестанно о всех нас.
Величание:
Ублажаем тя, преподобне отче Феодоре, и чтим святую память твою, наставниче монахов и собеседниче ангелов.
Преподобне отче Феодоре, моли Бога о нас.
В то время снова вспыхнула иконоборческая ересь, искорененная из церкви после Льва Исаврянина, Константина Копронима и его сына Льва, и преданная проклятью VII Вселенским собором, созванным благочестивой царицей Ириной и ее сыном Константином. Вновь восстановил эту ересь злочестивый царь Лев Армянин ((813–820), о первоначальной жизни которого здесь уместно будет сказать несколько слов. В царствование Никифора он был сперва начальником армянской гвардии, а потом знатным сановником и предводителем восточной армии. Затем он хитростью взошел на престол, свергнув доброго и благочестивого царя Михаила, по прозвищу Рангава (811–813), которого он заставил постричься в иночество; при этом он оскопил его сыновей Игнатия и Феофилакта и отослал Михаила с женой и детьми в заточение.
Когда святейший патриарх Никифор венчал Льва Армянина в соборной церкви на царство и возлагал на голову его венец, то почувствовал в руках своих боль, как от терния, как будто венец в руках святителя стал терновым, причинявшим болезненные уколы, и понял тогда святейший патриарх, что это ясное знамение тех великих скорбей и бедствий, которые нанесет впоследствии Христовой церкви этот царь.
Вначале лукавый царь скрывал таившуюся в нем ересь и казался как бы благочестивым, пока не укрепился на престоле. Но после великой войны с болгарами, в которой он явился славным победителем, он, наконец, извергнул таящийся в нем яд злобы, открыто показав себя иконоборцем. Подобно сильной буре, нечестивый царь начал возмущать покой Церкви Христовой.
Святейшего патриарха Никифора, не потворствовавшего его нечестивому намерению, он сослал в заточение в Проконисс; точно так же изгнал он и заключил в отдаленных странах Феофана, настоятеля обители, известной под названием Великого Села, а также Феодора Студита и многих других великих и Боговдохновенных отцов, сильно сопротивлявшихся ему. На патриарший же престол он возвел в самый день Воскресения Христова еретика Феодота Милиссийского, по прозвищу Касситера. И был он, как «мерзость запустения, стоящая на месте святом» (Мф.;24:15; Дан.;9:27).
Тогда Бог, в праведном гневе Своем на нечестие царя не замедлил наказать его Своим судом и попустил внезапное нашествие иноплеменников. То были обитавшие в восточных пустынях аравитяне, собрав всю свою силу, они вторглись в греческие области, опустошая земли, нападая на палестинские монастыри и, между другими, на обитель святого Саввы, где иночествовал блаженный Феодор со своим братом Феофаном.
Святейший патриарх святого града Иерусалима понял, что это казнь за грехи и следствие гнева Божия за бесчестие и отвержение святых икон.
Тогда. побуждаемый ревностью по православию, Иерусалимский патриарх послал преподобного Феодора в Константинополь к царю, чтобы обличить беззаконие и призвать заблуждающихся на истинный путь.
Взяв с собою своего брата Феофана, Феодор отправился в путь и скоро достиг царской столицы. Здесь он прежде всего безстрашно обличил в ереси наемника, не бывшего пастырем, т.е. Феодота Милиссийского, лжепатриарха Константинопольского.
Преподобный открыто укорял его в том, что он развращает тех, кем и управляет, губит словесных овец стада Христова, питаемых вредной пищей еретического учения, и разоряет церковь правоверия, созидая капище зловерия.
Представ перед Львом Армянином, преподобные сказали ему:
- Пощади свою душу и верни Церкви ее украшение — святые иконы. Не воздвигай брань на Бога, Судию праведного и крепкого!
Но царь не послушался и приказал долго и сильно бить исповедника Христова Феодора и его брата Феофана, и затем сослал их в заточение к морскому устью, запретив кому бы то ни было подавать им пищу, питье и одежду, чтобы, как говорил нечестивый царь, «злые погибли злою смертью». повелел после многих побоев заточить их в темницу и уморить голодом.
Но когда святые страдали за Христовы иконы, томимые хладом, гладом и жаждою, «Бог отмщений Господь» не замедлил воздать беззаконному Своим праведным судом.
В скором времени имеющий общие со зверями имя и жестокость погиб общей с ними смертью, ибо его закололи, как зверя. Гибель эта была предзнаменована в особом откровении, которое получила мать царя незадолго до смерти своего нечестивого сына.
Уже много лет она была вдовой и проводила воздержную жизнь. Однажды во сне она имела следующее видение: ей казалось, что она шла во Влахернскую церковь Пречистой Девы Богородицы, и, входя в дверь, встретила некую пресветлую Деву, окруженную множеством мужей в белых ризах, между тем как церковь была залита потоками крови. Дева велела одному из мужей, облеченных в белые ризы, почерпнуть и наполнить кровью глиняный сосуд и отдать его матери нечестивого царя, чтобы та выпила. Видя это, мать царя с ужасом сказала:
– Я уже много лет не ем мяса по причине моего вдовства и не беру в уста чего-либо кровавого. Как же я буду пить эту кровь?
Тогда пресветлая Дева с гневом спросила ее:
– Зачем же сын твой не перестает исполняться крови и этим прогневлят Меня и Моего Божественного Сына?
Здесь сон прервался, и мать царя тотчас же проснулась в страхе и трепете. С этих пор она стала непрестанно и со слезами увещевать своего царственного сына, чтобы он перестал низвергать святые иконы и проливать из-за них христианскую кровь. Но второй Иуда, послушный раб ереси и лукавый обманщик, остался неисправимым.
Убит он был на том самом месте, где впервые дерзнул бросить на землю, оплевать и растоптать ногами образ Спасителя. Процарствовал Лев Армянин 7 лет и 5 месяцев, но своею жестокостью сравнялся с великими древними гонителями церкви. По совершении убийства, тело его было выброшено на площадь города и весь день пролежало неубранным. И не было никого, кто бы пожалел о его смерти, но весь город радовался.
Рассказывают еще, что в тот самый час, когда был убит этот окаянный хулитель икон, был слышен с неба радостный глас, возвещавший многим смерть злочестивого царя. Некоторые моряки, слышавшие этот глас, записали час и потом узнали, что в это время действительно погиб кровопийца, подобный, согласно своему имени, зверям.
С детьми же его случилось в удвоенной степени то, что он сам причинил детям своего предместника, царя Михаила Рангава: как было уже сказано выше, он оскопил двух сыновей Михаила, точно также были оскоплены и его четыре сына: Василий, названный Константином и предназначенный к царствованию, Савватий, Григорий и Феодосий,
Последний не вынес болезни, следующей за оскоплением, умер и был погребен вместе с отцом, а Василий, названный Константином, онемел от той же болезни. Все они были заточены вместе с их матерью.
Вскоре после воцарения Михаила, все Христовы исповедники были освобождены из заточения, и невозбранно вернулись к себе домой. Хотя новый царь Михаил не был православным и был приверженцем той же иконоборческой ереси, однако он не преследовал православных, предоставляя каждому свободу веровать по-своему. Он был человек несведущий в слове Божием и не занимался книжным чтением, но был весь погружен в мирскую суету и житейские попечения.
Блаженный Феодор со своим братом Феофаном вернулись, однако, не в свое отечество – Палестину, но в Царьград, – удел, доставшийся им для проповеди, и начали открыто
исповедывать благочестие, многих отвращая от иконоборческой ереси и наставляя в истинной вере.
Жил в то время в Царьграде некий муж, по имени Иоанн, который держался той же ереси, что и царь, и пользовался у него большим влиянием. Нося иноческую одежду и лицемерно показывая себя образцом добродетелей, он обманул не только царя, но и многих членов верховного правительства, так что те его слушали и во всем следовали его лукавым советам. Он взошел на патриарший престол, наследуя еретику Феодоту, будучи и сам таким же еретиком.
Не желая видеть на свободе Феодора и Феофана, этих двух светильников православия, просвещающих весь царственный город, он заключил их в темницу, потом призвав их к себе для собеседования, долго спорил с ними, но, не будучи в состоянии победить их, изгнал их из города, выхлопотав на это особый царский приказ (так как он был учителем и первым советником царя). Этим приказом святые Феодор и Феофан были сосланы в заточение в страну, известную под названием Сосфений. Но для преподобных исповедников чужая страна стала ради Христа как бы отечеством, ибо они всюду готовы были пострадать за Христовы иконы.
Вскоре после этого царь Михаил скончался, оставив по себе на престоле сына Феофила, усерднее других приверженного к иконоборческой ереси и снова воздвигшего гонение на церковь. Снова начали выбрасывать и предавать поруганию святые иконы, снова начали готовить для православных истязания, темницы и судилища, снова возобновились всякого рода неправедные мучительства. Многие, устрашившись мук, повиновались, хотя впоследствии и покаялись.
В это время постигли новые страдания и Феодора. Царю стало известно, что он непоколебим в своем исповедании и непреодолим в своем слове, и как сам чтит иконы, так учит поступать и других. Тотчас же нечестивый царь приказал взять преподобного Феодора на суд, и вот, по царскому повелению, привели блаженного, вместе с братом его Феофаном и другими православными, к городскому епарху на истязание.
Когда, после долгого словесного спора, ласкательств и угроз правителя, Феодор не склонился на его убеждения, то блаженного обнажили и в течение долгого времени сильно били толстыми плетьми. Когда же мучители перестали его бить, он стал посреди судилища нагой и окровавленный, украшенный перед ангелами и людьми, полученными за Христа, ранами.
Епарху показалось неприличным это зрелище, но святой сказал:
– Я борец и вышел бороться к врагам за иконы Господа моего, борцы же выходят на борьбу обыкновенно нагими. Если я увижу изнемогающим кого-нибудь из верных, терпящих теперь от вас раны, то тотчас же, вместо него, подставлю под удары свое тело. И этим пополню недостаток его терпения. Вот для чего стою я нагим!
О сильный муж! О свободная речь! О усердие к Богу! После того Феодор с братом снова были посланы в заточение в Афусию. Кто расскажет злострадания, вынесенные ими на пути и в указанном месте: оковы, бури, голод, солнечный зной, ночной мороз, клеветы, ежедневное умирание и восстания? Кто подробно сочтет новые раны, удары, заушения? Достаточно сказать, что ради Христа они с радостью терпели все эти мучения, вместе с долгим изгнанием.
Прошло два года, и их снова, по царскому приказу, привели в Константинополь и представили на испытание самому царю: ибо очень хотелось ему склонить их в свое зловерие. Что они претерпели в это время, явствует из написанного ими впоследствии послания к Иоанну, епископу Кизическому. В этом послании они сами повествуют о себе следующее:
«Когда нас привели в царский дворец и мы входили в дверь, то царь показался нам очень страшным и дышащим яростью. Множество придворных отовсюду окружили нас, и мы издали поклонились царю.
Он же свирепым голосом и в резких выражениях велел нам подойти ближе к себе и спросил:
– В какой стране вы родились?
Когда мы ответили: «в Моавитской стране», – он снова спросил:
– Зачем же вы пришли сюда?
Мы молчали, и смотрели вниз, так как не пришли еще в себя от страданий, причиненных ударами. Тогда царь яростно обратился к близстоявшему правителю и, пылая великим гневом и непристойно бранясь, сказал:
– Возьми их отсюда и, заклеймив их лица, отдай двум сарацинам, чтобы те отвели их в свою землю.
Невдалеке стоял какой-то стихотворец, державший в руках хартию с написанными относительно нас готовыми стихами.
Царь велел ему прочесть их и прибавил:
– Если стихи плохи, то не смущайся этим.
А тот ответил:
– Достаточно и таких стихов для их поругания.
Кто-то из присутствовавших еще заметил:
– Они, владыка, даже недостойны лучших.
Затем были прочтены следующие стихи:
Так как все любят посещать град,
Где пречистые ноги Бога-Слова стояли
Для восстановления вселенной, –
Явились во всечестном месте
И эти лукавые и нечистые сосуды.
Совершив там много постыдного,
По неверию и злочестию,
Они прогнаны оттуда, как отступники;
Но и прибежав в царствующий град,
И тут не оставили своего неистового буйства.
Посему заклейменные, как злодеи, на лицах.
Осуждаются и снова изгоняются.
Выслушав чтение стихов, царь повелел отвести нас под стражу (так говорили о себе святые). Когда мы вышли, кто-то догнал нас и, повелев вернуться, поспешно доставил нас обратно к царю.
Увидев нас, царь сказал:
– Мне кажется, что, уходя, вы говорили про себя, мы надругались над царем. Но сначала я сам надругаюсь над вами и тогда отпущу вас.
Сказав это, он велел нас раздеть. После того, как нас обоих раздели, первого начали бить меня (говорит Феодор), причем сам царь помогал истязателям и непрестанно кричал:
– Бей сильней!
И били меня по плечам и по груди без всякой пощады и милости. Пока меня били, я громко восклицал:
– Мы ни в чем не согрешили против тебя, царь!
А также:
– Господи помилуй! Пресвятая Богородица, приди к нам на помощь!
Затем стали бить моего брата, который взывал подобным же образом:
– Пресвятая Богородица, бежавшая с Сыном Своим в Египет, призри на мои мучения! Господи, Господи, избавляющий слабого от рук сильнейших, не отыми помощи Твоей от нас!
В волю надругавшись над нами, царь снова велел отвести нас под стражу».
Все это написали о себе к епископу Кизическому сами доблестные страдальцы.
Спустя четыре дня, их снова привели к епарху, который ласково сказал им:
– Только раз причаститесь св. Тайн вместе с нами, и я отпущу вас идти, куда захотите.
Но блаженный Феодор ответил ему:
– Твое предложение, епарх, похоже на то, как если бы кто-нибудь сказал мне: об одном молю тебя, позволь только отсечь тебе голову, а затем можешь идти, куда хочешь. Знай, что отвратить нас от правоверия так же трудно, как переставить небо и землю так, чтобы земля стала наверху, а небо внизу.
Тогда епарх приказал заклеймить им лица начертанием на них вышеуказанных стихов.
Недавно полученные страдальцами раны еще не зажили и причиняли им страшную боль.
Несмотря на это, их растянули на досках лицами кверху и начали колоть им лица нарочно приготовленными орудиями, выбивая на них вышеприведенные стихи. Весь день мучили их этим начертанием, и, только когда зашло солнце и наступили сумерки, мучители прекратили истязания.
Уходя от епарха, начертанные страдальцы сказали:
– Знайте все находящееся здесь, что стоящий на страже рая херувим отступит при нашем приходе, увидев на наших лицах эти начертания, и опустит свое пламенное оружие, открывая нам свободный доступ в рай. Ибо еще от века не было этого нового мучения, причиненного нам ныне. И во всяком случае эти начертания будут и на лике Христовом, и на вас падет вина в сем, ибо Он говорит: «Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф.25:40).
После этого нового и бесчеловечного мучения, понесенного за святые иконы, когда кровь еще не перестала струиться, святых заключили в темницу, а затем по повелению вышеупомянутого Иоанна, бывшего в то время патриархом, – снова сослали в заточение в Апамею Вифинскую. При этом был отдан приказ, чтобы, когда они там умрут, не сподоблять их тела погребения, но выбросить далеко за город, как трупы животных.
По пути на место заточения святых исповедников, случилось им пройти мимо того острова, где жил в то время, также в заточении за святые иконы, святой Мефодий. Он сидел там запертый в гробовой пещере с двумя разбойниками и получал пищу от какого-то рыбака. Случайно встретившись по дороге с этим рыбаком, святые разузнали от него все о святом Мефодии. Не имея возможности увидеться с ним, по жестокости сопровождавших их воинов, они написали и послали к нему, при помощи того же рыбака, следующее небольшое стихотворение:
Живому мертвецу и мертвому животворцу,
Живущему на земле и попирающему землю,
Пишут начертанные, узники узнику.
Святой Мефодий утешился духом, прочтя эти стихи, а узнав еще о преподобных страстотерпцах из рассказа рыбака, он воздал благодарение Богу, укрепившему их на такой подвиг, и написал им стихами же следующее:
Вписанных в книги небесные,
Двух, запечатленных по лицу,
Тех, кто погребен раньше смерти,
Приветствует соузник живопогребенный.
Ведомые воинами преподобные достигли Апамеи, неся на челах достоверные знамения своей благочестной веры во Христа, там они были заключены в темницу. Будучи уже преклонного возраста, преподобный Феодор изнемог здесь от многочисленных ран и перенесенных трудов.
В день памяти святого первомученика Стефана он почил о Господе и отошел в вечное успокоение, оставив самое многострадальное тело в оковах за Христа подъятых.
Преподобный Феофан, его брат по плоти и по духу, оплакав свое разлучение с братом и пропев надгробные песнопения над ним, положил его в деревянный гроб.
Рассказывают, что один великий по своим добродетелям старец случайно был в Апамее во время преставления преподобного Феодора и услыхал ангельское пение, с высоты возвещавшее о торжественном восшествии души мученика, вместе с ангелами, на небо.
По смерти царя Феофила, церкви был дарован мир. Благочестивая царица Феодора со своим сыном Михаилом возвратила из заточения всех святых отцов и воздала им честь и хвалу. Тогда освободили от темничного заключения и святого Феофана. Он вместе с прочими пришел в Царьград, неся на своем челе знамения своей победы над зловерием, и был почитаем среди святых отцов, как херувим среди ангелов.
В первую неделю святой четыредесятницы были с великим торжеством внесены в церковь святые иконы. На это торжество блаженный Феофан написал и воспел прекрасный канон.
Затем он был поставлен в митрополиты города Никеи и рукоположен святым патриархом Мефодием, тем самым, который был раньше заключен в гробовой пещере. Таким-то образом воссиял свет Православия, и благодатью Христовою совершенно была прогнана тьма иконоборческой ереси, в течение 120 лет смущавшая и помрачавшая Божию Церковь.
Феофан оставил после себя много сочинений в защиту православия, в особенности известен, как писатель канонов, число коих достигает до 148. Лучшие каноны его – канон на Неделю Православия, все Каноны апостолам и об усопших. Кроме того, преподобный Феофан исповедник, епископ Никейский, писал и стихиры на некоторые дни (память его 24 октября).
Вскоре после того были перенесены из Апамеи в Халкидон (против Константинополя, на малоазийском берегу Босфора) мощи исповедника Христова, преподобного Феодора, причем от них подавалось много исцелений во славу Христа Бога, со Отцом и Духом славимого вовеки. Аминь.
Тропарь, глас 8:
Православия наставниче, благочестия учителю и чистоты, вселенныя светильниче, монашествующих богодухновенное удобрение, Феодоре премудре, ученьми твоими вся просветил еси, цевнице духовная, моли Христа Бога спастися душам нашим.
Кондак, глас 2:
Возгремев Христово Божественное воплощение, безплотныя враги до конца обличил еси, чудне Феодоре. Сего ради вси верно и благочестно вопием ти: моли непрестанно о всех нас.
Величание:
Ублажаем тя, преподобне отче Феодоре, и чтим святую память твою, наставниче монахов и собеседниче ангелов.
Преподобне отче Феодоре, моли Бога о нас.
