Летом 1968 года сотрудники музея завершали поездку по Кологривскому району, самому дальнему в Костромской области. Когда приехали в деревню Шаблово, на обычные вопросы, не сохранилось ли у жителей чего-нибудь старинного, люди начали рассказывать о человеке — их земляке, который рисовал картины для детей и взрослых. Чем больше рассказывали об этом человеке, тем загадочней становилась фигура мастера, так как выявилось, что он ученик самого Репина, учился в Петербурге и Казани.
В избах нам показали его работы.
Многие картины висели в красном углу, а некоторые в просторных сенях, так как были велики по размерам и их нельзя было повесить в избе.
Картины, скульптуры и рукописи находились в очень плохом состоянии. Нужно было принимать срочные меры. Сотрудники музея собрали колхозников и объяснили им, что, если картины не поместить в музей, они очень скоро придут в негодность. Когда жители деревни убедились, что отношение к «картинам и игрушкам» самое внимательное и серьёзное, они согласились отдать их. Картины в тот же день собрали по избам и увезли в Кострому.
Опытные реставраторы — художники, которые умеют восстанавливать первоначальный вид картины — долго работали, прежде чем музей смог открыть выставку.
Теперь о Честнякове знают многие. О нём пишут газеты и журналы. В чём же причина такого необычного всеобщего признания и большого интереса, который проявляет к нему не только наша страна, но и весь мир?
Е. В. Честняков очень национальный, русский художник. Его искусство основано на народном творчестве, растёт из него, как растёт из земли дерево. Ефим Васильевич не только родился и вырос в деревне. Всю жизнь он записывал народные частушки, песни, для него однажды селяне играли свадьбу со всеми обрядами и особенностями, «как в старину». Он участвовал в играх деревенских ребят, а зимними вечерами подолгу сиживал на «беседках», когда собираются взрослые, поют песни, вспоминают прошлое, толкуют о будущем...
Е. В. Честняков родился 19 декабря 1874 года (по старому стилю) в крестьянской семье, в деревне Шаблово, Кологривского уезда, Костромской губернии. Закончил Кологривское уездное училище и Новинскую учительскую семинарию. По окончании семинарии работал народным учителем.
«По так называемому образованию от соответствующего учебного заведения я получил право быть начальным учителем. Таковым и оставался до моего вступления на художественное поприще»,— писал он позднее.
В 1899 году он уехал в Петербург, а затем в Казань учиться. В 1905 году возвращается в родную деревню. И лишь в 1913 году приезжает на год из деревни снова в Петербург. В одном из частных писем Е. В. Честнякова сформулирована цель его жизни, цель, которая объясняет весь смысл его творчества. «Положение моё весьма неудобно: при отсутствии средств я стремлюсь создать «свою культуру» и забочусь о её сохранении... О помещении в музей мне говорили (Репин, например), но я того не желаю. Считаю свои вещи не туда относящимися. Множество людей делают что-то для своего пропитания, мало думая о более существенном, неслучайном. ...И душа исстрадалась, что мало делается для коренного воздействия на жизнь...» Вернувшись в 1914 году окончательно в родную деревню, он принялся за осуществление своей программы — строить «могучую универсальную культуру».
Сразу же после революции Ефим Васильевич с энтузиазмом принялся за налаживание новой культуры на селе, стал одним из первых организаторов и пропагандистов народного творчества. Сохранилось его удостоверение преподавателя художественной студии Пролеткульта. Честняков активно участвует в создании Народного дома искусств, деревенского театра, художественной детской студии.
Свои рисунки и скульптурки он щедро дарит жителям родной деревни.
Ефим Васильевич Честняков занимался крестьянским трудом: пахал, сеял, косил. «С весны до осени на земле, пока не выпадал снег, и за труд мой учёный я садился лишь зимой...» В этом соединении крестьянского труда и художественного творчества прошла вся его жизнь. Умер он 27 июня 1961 года.
В настоящее время собрана большая часть из творческого наследия художника, в поиске которого активное участие принимали сотрудники нашего музея.
В. Игнатьев, искусствовед, член СХ СССР, директор
Костромского областного музея изобразительных искусств.
ЧУДЕСНОЕ ЯБЛОКО
Жили-были дедушко да бабушка, мужик да баба, и у них много ребят, – парнёков и девонек.
Пошел дедушко в лес дрова рубить и видит: стоит старая-старая яблоня, а на ней большущее яблоко.
«Мне не унести», – подумал дедушко. Яблоко росло не совсем высоко, – дедку по плечи, – а сучок, на котором оно выросло, был очень толст. Упирается дедушко обеими руками в яблоко, хочет покачнуть и плечами старается приподнять хоть немножко: нет, – тяжело…
– Ха-ха! – ровно что в лесу засмеялось.
– Мне не унести, – говорит сам себе дедушко, – лучше и не отшибать: пожалуй, на земле и мыши огложут или другие какие зверьки. Домой пойду, запрягу лошадь да и приеду сюда за яблоком. А созрело хорошо, – гляди, какое румяное, особливо с полуденной стороны.
И ходит кругом, любуется, осматривает.
– Ха-ха-ха! – опять захохотало в лесу.
– Да что это? ровно кто засмеялся, и давеча послышалось мне, – говорит дедушко. Глядит: стоит старая дупластая осина, а в дупле сидит птица сова, и глаза круглые светятся.
– Не ты ли это подшучиваешь? – спрашивает старичок.
– Ха-ха! – засмеялась сова.
А тетерев на березе:
– Кво-кво, не унести тебе яблока.
– Я на лошади приеду, – говорит дедушко.
– И на лошади не увезти, – говорит тетерев.
А дедушко:
– На вот, али на паре приезжать мне?
– Хоть на тройке, на четверке; сколь хочешь запрягай лошадей – не увезти тебе яблока… кво-кво…
– Али уж такое тяжелое?
– А так… кво-кво… впрягайтесь сами все, до-выгреба, сколь вас найдется в избе.
– Ха-ха! – засмеялась сова.
Дедушко не поверил, ушел домой, запряг лошадь, никому не сказал и домашним – разбрякают-де все раньше времени, соберется народ. Приехал и подъезжает близко под яблоню, чтобы яблоко упало прямо в ондрец.[108] Привязал лошадь, взял ядреную дубину отшибать яблоко и ходит, любуется, со всех сторон рассматривает: уж больно румяно да красиво, жаль потревожить… И захотелось дедушку потрогать его рукой. И только прикоснулся лишь пальцем, – яблоко упало прямо в ондрец. «Созрело, видно, свалилось чуть не само», – думает дедушко. Отвязал лошадь и нукает: не трогает. Сам подсобляет, и лошадь старается – ни с места ондрец.
– Ха-ха-ха! – засмеялось в дупле.
– Я тебе говорил, – квохчет тетерев.
– В самом деле, на лошади не увезти, – сказал себе дедушко, – лошадь неплохая, ест сено хорошее, ставь тут хошь колоколо, – увезла бы не хуже пары… здесь дело не в том.
Закрыл яблоко ветками на ондрец, чтобы не так приметно было, ежели бы кому случилось мимо итти, выпряг лошадь, сел верхом и поехал без ондреца домой. Приехал и говорит старухе да сыну с женой:
– Пойдемте со мной в лес, нашел диковину, сами увидите.
Пришли и не могут тронуть, как ни стараются.
– Ха-ха-ха! – засмеялось в дупле…
– Я говорил, все-де до-выгреба, – квохчет тетерев.
– Мы и то все пришли, дома только ребята остались.
– Нужно и их… кво-кво…
И пошла баба в деревню, привела всех ребят – парнёков и девонек. И только нянька с самым маленьким дома осталась… Все запряглись и стараются… Но ондрец не идет.
– Ха-ха! – сова засмеялась.
А тетерев квохчет:
– Кто дома остался?
– Да маленький с нянькой там.
– Нужно и их.
Ушли за теми. И нянька пришла в лес, на руках держит маленькаго. Сама наваливается на ондрец и свободной рукой помогает везти, и маленький ручонками прикасается. Все подсобляют, – и поехал ондрец…
– Ха-ха-ха, – засмеялось в дупле…
А тетерев на березе:
– Кво-кво…
Привезли домой яблоко, и вся деревня сбежалась, глядит.
– Кто вам дал? – спрашивают.
– Бог дал, – отвечает дедушко.
Почали. Стали пробовать: сладкое, душистое, рассыпчатое. «И мне, – просят, – и мне!» Дедушко дает всем. Вся деревня наелись, похваливают: такого-де дива не слыхивали. И ели дедушко и бабушка, мужик и баба и ихние ребята – парнёки и девоньки… Кушали сырым, и печеным, и в киселе, и перемерзлым, когда пришли холода. Соседям всем завсегда давали, особенно кто захворает. И хватило им яблока на всю осень и зиму до самого Христова дня.
http://chestnyakov.ru/index.php/galereya